На землях рассвета (СИ)

Найко вздохнул и поднял голову, чтобы весь обзор его глаз заняло ночное небо. Вдруг они удивленно расширились - на востоке, словно рождаясь из снов, из зыбкого небытия на бесконечно далеком горизонте, взошли яркие звезды - сначала немного, потом неисчислимое множество. Он не знал точного размера кораблей - мили, - но отсюда каждый казался безразмерной точкой. Объединенный Флот Тарены насчитывал 342 артиллерийских крейсера и 33 линкора, каждый из которых нес по 112 тяжелых ракет. У него перехватило дух при виде этой мощи.

- Мроо гораздо больше, только они темные, и мы их не видим, - сказал Охэйо. Он сам казался темным силуэтом на фоне неторопливо плывущих звезд. - К счастью, пустоту между миров пересечь куда труднее, чем грань между светом и тьмой. Смешно, правда?

Найко не видел в этом ничего забавного. От исхода боя зависела его жизнь, жизни остальных и жизнь Охэйо тоже, - но вот этого принц, казалось, не понимал. Он вел себя, словно в цирке, - по крайней мере, его лицо не выражало ничего, кроме любопытства.

Вдруг бледно-черное небо озарили яркие сполохи взрывов. Вокруг сияющего созвездия флота вспыхнули разноцветные огненные шары - зеленый, фиолетовый, оранжевый, ещё один зеленый...

- Это пока только ракеты, - сказал Аннит, - но Мроо уже сбросили маскировку. А у таренцев в рукаве туз. Погляди, - он протянул руку, указывая на что-то на крыше соседнего здания, как сначала показалось Найко. Потом он догадался посмотреть чуть выше.

Да! Вот он, свет, бледное сияние, разливавшееся в стороны и вверх. За ним на северо-восточном горизонте появилось фиолетовое пламя, и впилось в небо, словно луч прожектора. Когда оно поднялось над краем земли на три ширины ладони, в основании фиолетового столпа появилось нечто яркое, мерцающее, больше похожее на сполохи далекого фейерверка. Вдруг стало светлее, - словно где-то за домами взошло маленькое солнце. От их темных коробок побежали небывало четкие тени, - и когда то, что отбрасывало их, наконец, показалось над крышами, Найко отвел взгляд, потому что маленький ртутный диск был гораздо ярче, чем самое сильное лунное сияние. Словно большая звезда взошла низко-низко над темной землей, дрожащая, лучистая. Её бесцветный свет разгорался всё ярче, в тысячу раз ярче потускневшей луны. Вся улица купалась в нем. Найко мог сосчитать все снежинки у себя под ногами; он видел, что стальные плоскости ограждающих улицу стен ободранные и грязные.

- Что это? - спросил он.

- Генератор планетарной защиты, - ответил Охэйо. - Это найларская разработка, из новых. Его мощность - сто миллионов тераджоулей. В боевом режиме он может разрушить тысячемильную луну. Такое не каждый день увидишь.

- У Конфедерации есть связи с Найларом?

Охэйо пожал плечами.

- Что такое Конфедерация? Сто миллиардов людей на тридцати планетах из... не знаю, многих тысяч, наверное, заселенных Мааналэйсой. А у Найлара населения за триллион. Они тоже враги Мроо. И более могущественные, чем мы. Неважно, какой у них общественный строй.

Найко не был противником коммунизма, но манеры Найлара внушали ему подозрения. Их главным оружием были пентагрианские фабрики - гигантские звездолеты-заводы, способные производить всё, что угодно, - в том числе, и новые пентагрианские фабрики. Когда даже одна такая штуковина зависала над какой-нибудь планетой, и с неё начинал падать чистый шоколад, всякое сопротивление найларским реформам обычно кончалось. То, что экономика при этом завещала долго жить, и пентагрианские фабрики становились жизненно необходимыми, мало кого волновало. Это, конечно же, было несравненно лучше тотального геноцида Мроо, но идея о непротивлении злу насилием не входила в число найларских добродетелей. Им нравилось нести благо ближнему, но это вовсе не значило, что они не могут убить его, если их благотворительность отвергнут. Их корабли были небоеспособным мусором, - те, что появлялись первыми. Но если сопротивление становилось серьезным, - прилетало что-то вроде этого.

А Генератор всё поднимался и становился всё больше, и Найко уже видел, что это - целая крохотная галактика яростного алмазного сверкания. Она взошла в зенит, точно над ним...

А потом от неё во все небо развернулся пышный струящийся занавес - тончайшее плетение синих кружев, словно бы подсвеченных тончайшим розовым, - от горизонта до горизонта, за считанные секунды. Найко ахнул, приоткрыв рот, как мальчишка, - а небо над ним медленно менялось. Розовый цвет растекался, густел, пока не залил весь небосвод с севера на юг. На его фоне иногда словно приоткрывался ослепительно белоснежный, как ледяные кручи, занавес, и Найко представал причудливый танец боя. Казалось, яркий волшебный свет вдруг проливался на изысканные самоцветы, и они, рассыпая по небу снопы лучей, истекали радужными бликами. Ядерные взрывы вспыхивали, как заходящие солнца, бросая на снег зыбкие тени, сначала белоснежные, а через несколько секунд кроваво-красные. Их свечение становилось коричневым, тускнело и угасало, но представление не прекращалось.