На желтый свет. Игнорируя правила

Мой кактус больше не цвёл. Больше года он сиротливо стоял у стекла, словно отвернувшись от меня и безразлично рассматривая раскинувшийся внизу город. Завернув его в холщовую сумку, я отдала старого друга соседке на площадке. Она потом пару раз хвасталась, что мой подарок цветёт и пахнет раз в два сезона. Хорошо, что я его отдала. Всем нужна забота и внимание. И я умудрилась подвести даже кактус. Я безнадёжна.

– Совершенная Николь…– пробормотала я раздраженно, наткнувшись взглядом на рекламный буклет своего нового альбома. – Совершенно безнадёжная неудачница.

Глянцевая бумага рвалась с приятным сочным звуком. Отправив ее в мусор, ополоснула чашку, вытерла фарфор досуха и привычным движением вернула на отдельную полочку. Там же оказались турка и можжевеловая подставка. Пустая кухня сияла чистотой. Раз в неделю в квартиру приходила домашняя помощница. Она наводила порядок. Забот ей перепадало немного: выбросить завядшие букеты из понравившихся подаренных мне цветов, стереть пыль, выстирать постельное бельё, сдать и забрать из химчистки одежду.

Телефонная трель заглушила музыку. На экране высветился номер абонента, с которым разговаривать мне вовсе не хотелось. Через полминуты сработал автоответчик.

– Николь, твоя манера игнорировать меня уже устарела. Возьми трубку, это касается работы, – мужской голос сочился едва сдерживаемой злобой. – У нас встреча со спонсорами и ты должна на ней быть.

– Конечно, должна, – ответила я с сарказмом, зная, что меня не услышат. Даже если бы я сказала это Рустаму в лицо. Он слышал только себя.

– Перезвони мне, как только прослушаешь сообщение!

Громкий щелчок известил о том, что трубку положили. Прослушав остальные сообщения, убедилась, что все они от Далимова. Только он мог быть таким настойчивым. "Навязчивым", – шепнул внутренний голос.

– Сама виновата, – простонала я, проходя в спальню и падая на кровать.

Мне бы поговорить с ним и наконец пояснить, что между нами ничего нет и быть не может. Найти время. Но вот с временем всегда были проблемы. Точнее, с удачным моментом. Мы виделись всегда на бегу, между выступлениями или на ужинах в компании посторонних. Около года назад я совершила глупость, ошибку, которую до сих пор так и не исправила.

Может пришло время?

Время завести кота, пересмотреть свой безумный график работы, купить дом за городом и разорвать помолвку.

Глава 10

Дом Далимова был слишком большим. Даже по меркам богатеев, живших по соседству. Мне он всегда казался похожим на дворец, в котором невозможно жить, а лишь устраивать балы.

Натертый до блеска паркет, массивная мебель и плотные портьеры на высоких окнах лишь добавляли пафосности. В интерьере не было лёгкости. Отсюда хотелось вырваться и бежать не оглядываясь.

Рустам никогда не понимал моей неприязни к его жилищу и желанию жить в квартире студии в центре шумного города. Он не принимал мои желания всерьёз, полагая, что я просто боюсь его разочаровать. Я. Боюсь. Его. Разочаровать. Когда он произнёс это вслух, я настолько опешила, что даже не нашлась с ответом. Мужчина воспринял эту заминку, как положительный ответ. Он вообще редко слышал кого-то кроме себя самого.

Довольно успешный бизнесмен, он взялся за мою карьеру. С хваткой бульдога и невероятным деловым чутьём сделал звездой сцены. Мои записи стали хитами, композиции – рингтонами телефонных звонков. Спустя короткое время, меня стали узнавать на улицах. Рустам был доволен. А я…

Моя жизнь перестала мне принадлежать. Я встречала фанатов всюду. Люди, включающие камеры при моём появлении. Они снимали, как я иду по улице, кормлю голубей в парке, покупаю нотные тетради. Все желающие могли узнать, какое блюдо я ела в любимом кафе, какого цвета бельё покупала в бутике и как выгляжу, попав под дождь.

Далимов называл это успехом, а я всё тяжелее переносила обратную сторону известности. Мне нравилась тихая жизнь, без фейерверков и страз. Я любила играть на своей старой скрипке, с потрескавшимся лаком на доках. Мне нравился запах старого футляра, обитого потёртой кожей и проложенного изнутри потускневшим, но помнящим, что когда-то он был золотистым, бархатом.

Мне нравилось творить музыку, но сейчас я её продавала. Это совсем другое. В душе появилось мерзкое ощущение неправильности происходящего. Фальши.

Достав сигарету, я смяла её в пальцах. Табак разогрелся от кожи и источал яркий, терпкий аромат. Вдохнув его, прикрыла глаза. Раньше мне хотелось втянуть в себя дым, обжечь им лёгкие и выдыхать медленно, не торопясь. Убивая себя, я создавала иллюзию контроля над собственной жизнью.

Отбросив фильтр, стряхнула с кожи колкие кусочки измельчённых сухих листьев. Я всё ещё стояла перед домом жениха, не решаясь взойти на порог.

– Гроб с окошками, – пробормотала с раздражением, толкая дверь. Она не подалась. – Опять? – уже не сдерживая злости, я постучала бронзовым молоточком по круглому диску. Звук разлетелся по огромному холлу. Мне хотелось ещё и пнуть дверь, но портить обувь не решилась. Она, в отличии от дерева, была не столь крепкой.