На зло всем законам (СИ)

Закидываю всё же конфету в рот — она же не виновата. И тушу в себе разгорающийся пожар возмущения. Толстокожее чудовище! Как можно одновременно испытывать к нему и тягу, и ненависть?

Невыносимый!

А Лев преспокойно отправляется решать самые экстренные вопросы.

Я поедаю подаренные сладости и отпаиваюсь чаем.

А через час мы снова в пути.

И меня с новой силой охватывает беспокойство. Мысли так и крутятся вокруг создавшейся ситуации… и моей беспомощности.

Мужчина видя мою нервозность, включает радио, из которого рвутся слова песни, разряжая напряженную обстановку:

«…Хотела на Канары, а везу тебя за МКАД.

Холодный, как Россия. Красивый, холостой…»*

И меня разбирает истеричный хохот. Лёва снисходительно улыбается.

Как в тему…

Я начинаю двигаться под музыку, насколько позволяет ремень безопасности, и подпевать исполнителю.

Эту песню обожает Ленусик. Постоянно с подружками её крутят на повторе, когда собираются у нас дома. Поэтому слова уже въелись в подкорку.

Музыка расслабляет…

Удивляюсь себе, чего я так себя накрутила.

Не позволю выбить себя из колеи. Пупок развяжется! Человек, который проигрывает, сдаётся сначала внутри. А я не хочу. Я буду бороться!

Долго едем по трассе. Потом по узкой дороге сквозь лес, сменяющийся полями. Проходит два часа. А мне кажется, что целый день.

На подъезде в незнакомый населенный пункт Лёва сворачивает к магазину.

Снова берёт меня за руку и ведёт за покупками. Судя по объёму купленных продуктов, меня собираются спрятать надолго.

А в глубине души просыпается ирония: кому суд вынес приговор, тот ходит на свободе, а я, ни в чём невиноватая, буду сидеть взаперти.

Закидываем сумки в багажник и отправляемся дальше.

Через полчаса съезжаем с асфальта на бездорожье. Дорога засыпана лишь щебнем. На асфальт, видимо, денег уже не хватило. Не грязь, и уже хорошо.

Впереди виднеется какая-то деревня.

Трясясь на кочках, подъезжаем к одному из домов.

Деревянное строение. Покрашено совсем недавно. Вокруг ни души.

Богом забытое место…

Выхожу из машины. Оглядываюсь вокруг.

Поблизости леса нет. Если меня найдут, даже бежать некуда. Разве только к соседям.

Но не факт, что они откроют и помогут. Обычно незнакомых людей сторонятся.

И мне тут придётся остаться одной. Делаю глубокий вдох.

Страшно, капец!

Но гордость жаловаться не позволяет.

Лёва мне даже машину не сможет оставить, иначе как вообще доберётся до города обратно.

Мужчина молча достаёт пакеты из багажника и идёт открывать дверь.

Проходит первым сразу на кухню. Ставит на стол наши покупки.

Идёт в какую-то тёмную коморку в коридоре. И через несколько минут включается свет.

— Так. Воду, электричество и газ я включил. Отопление прибавил. Скоро тут станет теплее.

А потом… не прощаясь, выходит на улицу.

Неужели вот так и уедет?

Семеню, как бедная родственница, за ним.

Он берёт из багажника ещё какие-то вещи и, видя меня на крыльце, рычит:

— В дом, Ира! Греться! Нечего задницу морозить!

Тут же сбегаю внутрь дома. А как не сбежать? От злого рычащего льва любой сбежит…

Прохаживаюсь по комнатам. Тут целых три спальни. Огромная гостиная совмещённая с кухней.

Мебель недорогая, но новая. Стены обиты резными деревянными панелями. Чисто, красиво, уютно.

Устраиваюсь скромно на диване, складывая руки на коленях.

Это теперь моё убежище на несколько дней. А может недель?

Чёрт! Скорее бы всё закончилось!

Лёва проносит вещи в одну из спален. Потом идёт на кухню и копошится там. Нас разделяет кухонный островок. Мужчина стоит ко мне спиной. Я не вижу, что он там делает. Но зачарованно смотрю на ходящие ходуном мышцы спины.

Через некоторое время по дому разносится дразнящий аромат, Лёва расставляет еду на обеденном столе, что стоит у широкого окна с видом на реку.

— Идём обедать.

— Ты не торопишься вернуться в клинику?

— Нет. Сегодня с больничного вышел коллега. Он прикроет.

Незаметно с облегчением выдыхаю. Хотя бы чуть-чуть побуду не одна.

Молча съедаем приготовленное им блюдо — макароны с тушенкой. В качестве салата — лечо из зимних заготовок.

— Ты уверен, что Лена в безопасности у твоих родителей?

— Да. О её месте нахождения знаем только мы. Её никто не станет там искать. Про меня, кроме твоего начальника и бывшего, никто пока ещё не в курсе. Это нам на руку.

Лёва встаёт и относит посуду в раковину, сразу начиная мыть.

Чувствую себя лентяйкой. Я не привыкла, чтобы мужчина обо мне так заботился.

Обычно я всё сама…

После обеда мы смотрим с ним старую комедию в обнимку. Нам так уютно, что хочется попросить его остаться. Но я не позволяю себе такие вольности.

Он и так сделал для меня очень много. Другой бы на его месте даже не стал морочиться. А бывший бы первый слинял подальше, поджимая хвост.

Когда он заправляет в одной из спален постель и надевает наволочки на две подушки для нас обоих, моё настроение поднимается ещё выше.

Ночь! У нас есть ещё ночь!

После душа, устраиваясь у Лёвы на плече, решаюсь всё же спросить:

— Когда тебе надо обратно?

— В смысле — когда? Ир, пока этого мудака не поймают, я буду с тобой. Как муж декабристки, буду портить тебе ссылку. Когда Тёма даст добро, вместе вернёмся в город. Так что придётся потерпеть.