На Золотой Колыме. Воспоминания геолога

Дойдя до места, где, по его мнению, должен был находиться винчестер, и не обнаружив его, он руками сделал нам знак и закричал, что винчестера нет. «Аминь», — ему грянули камни в ответ, собственно не камни, а здоровый, матерый медвежище, дремавший на этих камнях метрах в двадцати от Ивана Ивановича и напуганный, вероятно, не менее последнего. Оба помчались в противоположных направлениях. Несясь на крыльях смертельного страха, Иван Иванович вдруг увидел стоявший у камня винчестер и немедленно схватил его. Почувствовав себя вооруженным, он посмотрел назад. Медведя видно не было.

Тогда осмелевший Иван Иванович решил развлечься охотой на медведя и, держа винчестер наготове, сделал разворот на сто восемьдесят градусов. Трусил он основательно, но, переборов постыдное чувство, медленной крадущейся походкой стал постепенно продвигаться вперед, сторожко оглядываясь вокруг. И вдруг у него волосы встали колючим ежиком от мысли: а как же стрелять из этого чертова винчестера? Курок он взвел сразу, как только схватил винчестер, но устройство ружья было ему незнакомо. Иван Иванович решил произвести пробный выстрел в воздух, испытать, так сказать, оружие. Он спустил курок. Что-то чикнуло, но выстрела не получилось. (Я никогда во избежание несчастного случая не держу пулю в стволе. Патроны находятся в магазинной коробке, и, для того чтобы выстрелить, надо передернуть затвор.)

Иван Иванович не знал этих тонкостей. Он еще раз взвел курок — опять чикнуло. В сердце у него тоже «чикнуло», и он стремглав помчался обратно, спасаясь от «разъяренного зверя», который, вероятно, столь же быстро мчался в другую сторону.

В общем все обошлось благополучно. На мой коварный вопрос, почему он не прибегнул к испытанному средству и не притворился мертвым, Иван Иванович только рукой махнул — где тут вспомнить об этом при таком страхе.

По Худжаху

Характер и границы угленосной свиты верхнего участка в общих чертах были определены. Она прослеживалась более чем на 20 километров, почти до верховьев Аркагалы, при ширине до четырех километров. Геологическая обстановка здесь была сложнее, чем на нижнем участке, в районе Знатного. Сильная задернованность и редкие выходы коренных пород не давали возможности установить взаимоотношения обнаруженных угольных пластов друг с другом и с окружающими породами. Надо было срочно начинать проходку разведочных выработок.

Мы отправились на Кадыкчан. Светлов ожидал нас с радостным нетерпением. В нижнем течении Кадыкчана ему удалось вскрыть канавами несколько пластов угля и проследить их на значительное расстояние. Обнаруженные на Кадыкчане пласты увязывались с пластами, встреченными на Знатном, и это резко увеличивало перспективность нижнего участка.

Встречи с Володей каждый раз доставляют мне большое удовольствие. Веселый и подвижный, несколько легкомысленный в обыденной жизни, он становится серьезным и внимательным, когда дело касается работы. Золото его мало интересует. Он по натуре типичный угольщик.

Володя с радостью воспринял предложение о переезде на верхний участок. Шестиметровый пласт угля на берегу Тал-Юряха, выходы других угольных пластов, своеобразие пород — все это было для него ново и крайне интересно.

На Кадыкчане, конечно, осталось немало недоделок, однако, учитывая отдаленность верхнего участка, мы решили срочно перебираться туда. На Кадыкчан мы еще вернемся в конце полевого сезона.

После переезда я провел с Володей несколько маршрутов, ознакомил его на месте с выходами горных пород и пластов угля, вместе с ним разработал детальный план работ и отправился в верховья Худжаха. Туда незадолго перед этим выехал со своим отрядом Лукич.

Опять со мной были неизменные Гриша и Иван Иванович. В течение нескольких дней бороздили мы системой замкнутых маршрутов плоские залесенные водоразделы в верховьях Худжаха.

Коренных обнажений здесь не было, и только обломки щебенки около вывороченных с корнями лиственниц давали представление о характере пород, слагающих этот участок. Небольшие кусочки кварца и обломки порфиров среди преобладающих песчаников и сланцев свидетельствовали о том, что здесь, возможно, продолжается золотоносная зона из среднего течения Контрандьи.

С Лукичом мы встретились в устье Ованджи — левого притока Худжаха в его верховьях.

Увидев около берега небольшое каменистое обнажение, я направился к нему, и взятый азимут привел нас к маленькой рощице, под зеленым покровом которой стояла палатка поискового отряда. Рядом паслись кони. Лукича не было. Он ушел вверх по Овандже. В палатке находился только наш старый знакомый — Семен Кривошапкин.

— Ну, как, Семен, не боишься оставаться один?

— Чего бояться, — улыбаясь, отвечал он. — Ночью все вместе, а днем кто подойдет?

Напившись чаю и закусив, я верхом отправился вверх по Овандже искать отряд Лукича. Встретил я его километрах в пяти, подъехав в тот момент, когда Левакин промывал очередную пробу.