Набат 1

— А помнишь, сколько Хрущеву по секрету передавали о готовящемся перевороте? Люди жизнью рисковали. И хоть бы хны. Вожди из другого теста, чем простые смертные, они живут в заоблачных высотах, отдельно от нас. Пойми, Игорь, пока ты отсутствовал, в этом мире изменилось многое, неизменными остались ложь, корысть и предательство. Роль туза в крупной игре тебе пока не отводится, но всем хотелось бы иметь тебя в качестве джокера под рукой. Я внимательно осмотрел все приборы в реанимационном блоке. Назначение некоторых вызвало удивление. Я никого не расспрашивал, но хотелось бы знать, зачем нужны высокочувствительные сенсорные устройства, которые регистрируют деятельность твоего мозга? Их в мире-то единицы, и совсем не для медицины… — Он сделал паузу, явно подбирая определение. — Проще говоря, кто-то мог смотреть кино, где ты был участником. А наблюдал за этой аппаратурой явно не дежурный врач и уж не Женя Сичкина. Очень аккуратно у Толмачева я выведал, что каждое утро человек Воливача менял барабаны с перфорированной лентой и уносил их. Толмачев — тупица, его знания не выше арифметических: вот этот прибор контролирует кровяное давление, этот дыхание, тот почки. Удивительно, почему столько заботы вокруг генерала Судских, а главврач откровенный тупица? Его лично назначал Воливач. Я пришел к выводу, что от тебя загодя хотели получить некую конфиденциальную информацию.

«А получили совсем другую», — про себя отметил Судских и спросил открыто, понимая, о каком приборе идет речь:

— Олег, а ты не подумал, что твое вмешательство может привести к ненужным последствиям?

— Еще как подумал. И заранее соломки подстелил. Мы с Гречаным старые знакомые. Я доверяю ему.

— Этого в такой ситуации мало. Сам сказал: вожди живут за облаками, — не согласился Судских.

— Давай проще, раз моя интуиция тебе не нужна. На Воливача у тебя зуб есть?

— Есть, и немалый. Мой сын из-за него пострадал.

— А на Гречаного?

Судских приподнял плечи:

— Симпатичный мужик.

— Ну и кто лучше? С кем кашу варить?

Судских сдался: «Вообще-то он прав. Если я не доверял Гуртовому, его натура в конце концов проявилась…»

Запиликал телефон. Судских и Луцевич переглянулись. Олег предупреждающе поднял указательный палец и снял трубку.

— Не паникуйте, это я, — услышал он голос хозяйки. — Вы явно с кухни от «Метаксы» так и не ушли, а по телевизору новости специально для вас…

— От «Метаксы» — к «Самсунгу»! — скомандовал Луцевич и первым кинулся в большую комнату.

Конец фразы заставил их протрезветь:

«…встретите этого человека, просим сообщить по указанным телефонам».

Судских они были знакомы, как родные.

— Не тебя ли ищут? — спросил Луцевич.

— Вполне возможно…

— А давай-ка пощелкаем, может, на других программах найдем, — предложил Луцевич и взялся за дистанционный пульт.

По одной программе пели про новомодный вибрирующий инструмент «кунгус», заменивший осточертевшие гитары. По другой шла развлекательная программа — суббота никак. По третьей зацепились за хронику: показывали картины разрушений. Из текста за кадром стало ясно: места между Израилем и Ливаном.

— Ну и что я говорил? — восторжествовал Судских. — Никакого ядерного нападения!

— Действительно, — разглядывал экран Луцевич. Разрушен какой-то каменный сарай, воронка среди оливковых деревьев, зато много негодующих.

— Сорвалась провокация! Не без участия Божьих сил, — весело сказал Судских, и это заставило Луцевича внимательно взглянуть на него. Неспроста упомянул он о Божьих силах. Но он и близко не собирался видеть в том психическое расстройство у Судских.

«Шестьдесят четыре страны прислали ноты протеста, — сообщал диктор. — США и страны НАТО привели в боевую готовность флоты и эскадрильи бомбардировщиков. Вернемся в зал, где только что началась пресс-конференция лидеров нашего государства…»

За длинным столом, утыканным микрофонами, сидели Воливач и Гречаный. У Воливача руки не дрожали, как некогда у Янаева под музыку Чайковского из «Лебединого озера»: выглядел он вполне спокойно, и все же что-то сумятилось в нем. Что-то… Судских знал привычки бывшего шефа.

К зрителям обратился Гречаный:

«Мне трудно сейчас отрицать или брать вину за происшедшее, — говорил он, — но абсолютно известно, что «Аделаида» вышла из Петрограда с грузом сельхозмашин. Выяснилось также, каким образом на судно попали ракеты с ядерными зарядами. Арестованы причастные к этому. Налицо заговор против мирового сообщества с целью компрометации миролюбивой политики России. Не скрою, нам грозят ответным ядерным ударом возмездия. Прошу россиян сохранять спокойствие потому, что в мире происходят очень серьезные перемены. Подтверждение тому — не ядерный удар по Израилю, а обычный. Это доказано и хорошо видно из кинодокументов».

Он кивнул кому-то в студии, и перед тем как телекамера переключилась на другой эпизод, ни от кого не укрылась деталь явно не по сценарию: Воливач дернулся. Всего лишь секундное замешательство и — другая эпоха. Как с гробом Леонида Брежнева.

На экране появился легко одетый человек с микрофоном в руке: