Набат

— Били за проповеди. Не принимали меня иудеи как проповедника: не от Хама род мой, не от Сима, близких по родству иудеям, я от Иафета, сына ноева, от него славяне пошли. Потому о нем иудеи умалчивают. Когда я отлеживался после Самарии, вместо меня появился предприимчивый иудей из Назарета. За проповеди и врачевание мне деньги давали, пищу — это поначалу. Я говорил людям не о царе израильском, потомке Давида, — о Сущем я говорил! — о вере, искони православной, идущей от прародителя Ория, а назаретянин смекнул, как ручонки погреть, и стал себя за Иисуса выдавать, а проповедовал в пользу иудеев. Ведь я это исцелял прокаженных и увечных, я накормил голодных семью рыбами. Гипноз называется. Стали меня бить по его наущению.

— Кого же тогда распяли на кресте?

— Никого. Подстроено это. Пилат испугался. Подержали назаретянина на кресте, вервием привязанного, а гвоздочки фальшивые были, а когда луна спряталась, сняли его. Пилат наказал ему строго-настрого из Иудеи убираться. Он исчез ненадолго, а потом объявился, за старое взялся. Ночью его римляне схватили, побили и утопили в море. Отец Небесный больше за него не вступился, чтоб знал, каково мессией работать. Сам понимаешь, дело сделалось нужное, неловко переиначивать.

— Тогда почему Всевышний дал дорогу не религии Ория, а христианству?

— Не ко времени затеял я проповеди, не о том они были: с Востока надвигались исчадия дьявола, и Сущий стоял перед выбором: или христианским мечом вооружить живущих, или арийским щитом. Меч — он повнушительнее щита для того времени был. Со временем он затупится, тогда можно арийскую религию возвращать. Люди поумнеют и воевать не с кем будет, выжить бы оставшимся, — пояснил он и замолк, потирая искалеченную ногу.

— Скажите, вы действительно были сыном Божьим? — решил спросить Судских.

— Присядем вначале, — потянул его за рукав Человек, и словно током хватило Судских. — Чувствуешь, да?

Судских кивнул. Они сели.

— Враки. Ты умный, Судских, Илюшка все правильно описал: как можно из ничего сотворить нечто? Зевс, тот любил это дело, всех подряд трахал, не брезговал Рама этим с девочками баловаться в юности, а Единый — н-е-е-т. Не Божье это дело — с бабами водиться, хлопот без них хватает. Я нормальный, девять месяцев ношенный, от плотника и порядочной женщины, и не еврей я! В давние времена евреи изгнали нас из отчих мест; подаваться к родичам, которые изначально с Иафетом ушли, поздно и далеко, и другие там условия и язык. А так нормальный я, но искусство врачевания от матери перенял, древнюю религию — от отца.

— Выходит, Сущий не завещал им эту землю?

— Нет, милейший, как раз отдал, это чистая правда. И ковчег Завета истинный, и скрижали истинные. Только не в том месте и не в то время. Он Ною завещал землю, где ковчег пристанет, а высадился Ной с сыновьями у горы Арарат.

— В Армении?

— Какая там Армения! В Африке это! Там и жили поначалу. После смерти Ноя и изгнания Иафета хамовы потомки перебрались в Междуречье, а симовы остались из-за лени. От голода пухли, а двигаться не хотели. Потом сын исааков Иосиф перетащил всю семейку в Египет, где евреи быстро заняли все хлебные места и помыкали египтянами, коренным населением. А кому это нравится? Вот они и устроили им красивую жизнь с ежедневным мордобоем да сисястых евреек портили. А это кому нравится? Стали евреи просить фараона отпустить их на все четыре стороны. А он им: нет, ребята, сначала поработайте, рассчитайтесь за свои пакости. А где ты видел еврея-трудягу? Строить не любят, пристраиваться — пожалуйста. Решили бежать. Моисей присоветовал им наворовать у своих хозяев золотых и серебряных вещей. Господь, видишь ли, ему присоветовал. Это ж надо такое! Отца Небесного наводчиком сделали! Простил их Сущий по бедности и помог уйти. Думал, они в одну сторону пойдут, а они в другую, где дома построены, все растет, тепло и мухи не кусают. И работать не надо! Тогда у Сущего с Моисеем вышел неприятный разговор. В общем, повелел он поводырю слепцов этих хитроватых: «Ты эту кашу заварил, ты и расхлебывай! А за то, что меня подставил, будет твой народ вечно гонимым». Взмолился Моисей: «Не обижай нас, Папаша небесный, отмолю и другим накажу, я лично от тебя подозрения отведу». Сущий поверил. Смотри, говорит, если обманешь, по полной мере всем всыплю. Придумал Моисей трюк со скрижалями и Пятикнижие написал. Видел бы ты, как гневался Отче. Ох и гневался, сказывают. И водил он евреев по пустыне сорок лет, а не Моисей, чтоб прочувствовали, каково скитаться обездоленным. Думаешь, помогло? Не фига, всюду выкрутятся. Но мстил им кознями Сущий за искажение слов Ория, в плен отдавал то одним, то другим. А уж когда римляне взяли их в оборот, решили евреи новую религию сладить, «умаслить Сущего, а предисловием взяли свою Тору, не обошлись без паскудства. Вот, мол, правоверные и левоверные, Господь нам повелел отнять земли у аборигенов, их рабами своими сделать. А мы тут ни при чем, и Господь наш вроде как не тот, а свой собственный. Все уши и развесили. Понял?