Набат-2

У этого свода он нашел прочную дубовую дверь, изъеденную древоточцами. Толкнув дверь ногой, он убедился, что она не заперта. Навалившись плечом, он расширил проход, сделал шаг, и тотчас сверху на него ухнула земля, вытолкнув за дверь.

«Ну не идиот ли! — клял себя Судских. — Всевышний снабдил даром ходить сквозь стены, а мне надо ломиться в открытую дверь. Интеллигент хренов!»

Прежним путем уйти не удастся.

Осветив фонариком довольно вместительное помещение, он увидел в самом углу каменные ступеньки наверх к дубовой двери, похожей на первую. Запиралась она на три громадных запора. На всякий случай он осветил все углы и в вдрогнул от неожиданности: в противоположном углу, прикованный цепями к стене, болтался скелет. Пыточная. Сухой воздух сохранил одежду на нем, поддеву, расшитую шелковой нитью, исподники.

Как же выйти из пиковой ситуации? Назад хода нет, дверь заперта… Оставалось воспользоваться лазом наверх. Собирался только вздохнуть, а приходится и явиться на белый свет. Ладно, там свои хлопцы стерегут, но люди Воливача — глупенькие, что ли?

Решил схитрить и шагнул сквозь дубовую дверь. Как-то неприятно было входить через дерево. Стало подташнивать…

За дверью ступени уводили выше, в одну из кремлевских башен. Но очень хочется подышать.

Ступеньки заканчивались перед дверью из свежего железа. Через него Судских проходил с ощущением тесноты.

Гомон молодых голосов доносился с территории Кремля: курсанты или бойцы полка охраны занимались хозяйственными работами. Матерились для связки слов. Элитарно и незлобно. Оставаться здесь долго Судских не приходилось, могут увидеть невзначай. А за стеной был люк, где караулили его ребята. Глубоко вздохнув, Судских двинулся сквозь башенную стену, где кирпича всего в три кладки.

Противно. Как сквозь плотную взвесь пыли.

Перед липами, окружающими Кремлевскую стену с этой стороны, расположились четверо его парней у самого канализационного люка. Вроде бы как собирались кабель паять. Рядом парковался «рафик». Появление Судских произвело на них неизгладимое впечатление: в подобном состоянии карманника не поймать.

— Чего вылупились? — обыденно спросил Судских и протрусил к люку. — Открывайте. — Оттуда, стоя на скобе трапа, добавил: — Звереву передать: на точках 7,13,19,6 и 14 убрать заряды. И вот вам еще, — выложил он на крышку люка запалы.

До вечера он расправился еще с десятью минами.

«А работки хватает…» — заторопился он, хотя усталость ощутимо повисла на руках и опутывала ноги.

3,23,41,2,15,27,51.

В нише сухого коридора буквально свалился на пол и уснул под утро. Свинец, наливший тело, так и остался в нем.

Проснулся он от осторожных шагов. Фонарик освещал маленький кружок под ногами идущего. Вот и первая ветре-ча. Впрочем, такая ненужная… Судских вжался в нишу и неожиданно для себя очутился в квадратном помещении, которое на карте не значилось. Здесь стоял стол, массивный, канцелярский, родом из тридцатых годов, стул, диван с высоченной спинкой, казалось, на полочке спинки недостает только слоников, всех двенадцати для полного счастья. Каменные ступеньки вели к двери. Сквозь эту дверь он вышел в другое помещение, уровнем выше. Оно целиком было раз-линеено стеллажами, на них продолговатые ящики с автоматами, патронами, гранатами, ранцевыми и подствольными гранатометами, и много чего другого покоилось на стеллажах до самого потолка.

«Это кто же так упаковался? — с неприятным ощущением, будто попал в сточную канаву, думал Судских, разглядывая карту. — Оружие новехонькое, последних образцов, лежит здесь не так давно…»

Он перебирал в уме ориентировки последних месяцев. Что особенно беспокоило? Активизировалась партия молодых реформаторов, не снижали активности и коммунисты, все те, кому новый президент стоял поперек горла, как против течения. В последнее время и те и другие лишились своих боевиков, коммуняки не имели их вообще, полагаясь на бабушек-старушек, а те на митингах лезли вперед — разве обидишь чью-то мать? Третья сила? Нет, третьей силы не водилось. Разве что молодые дилетанты? Кто же им отдаст это хранилище под Старой площадью и вообще власть? Остаются неуловимые масоны.

Молодые реформаторы столь же молодо мыслили в экономике. Они нарушали законы развития без оглядки на последствия. Так уже было в прежней жизни Судских, когда Гречаный доверил Россию Вове Цыглсеву. Добра он скопил много, и все равно цыглеевской команде не довелось выжить. И ни при чем здесь потоп. Вспомнить хотя бы мальца Кириенко — такому хоть самый быстрый катер дай, все едино не знает, куда ехать, не знает зачем. Можно ли из бывшего комсомольского трепача получить хозяйственника? Вроде как из проститутки получить девственницу. Велись такие опыты, да дорого обошлись…

Таких подбирали масоны.

После «Куликовской битвы» и смерти Гуртового масонский каганпотрепали изрядно, лишили его мобильной оперативности, но плесень, сколько ее ни отскребывай, плодится снова, и только убрав сырость, можно лишить ее среды. Зависть, обида, тщеславие, недомыслие — и мало ли соблазнов, из чего растет плесень, перечеркивая десять заповедей.