Набат

— Но хорошая новость заключается в том, что весь корабль в твоем распоряжении. Здесь множество центров отдыха и развлечений, помещение для занятий спортом. Ты можешь перепробовать самые разные блюда. А также к твоим услугам система виртуального погружения, чтобы ты могла выбрать себе любую среду обитания: леса, пляжи, все что угодно.

— Но… я же буду одна…

— Вообще-то нет, — ответило Облако. — У тебя есть я. Я не могу обеспечить тебе свое физическое присутствие, но я знаю, что это никогда не входило в число твоих приоритетов. Конечно, в течение всего путешествия тебе нужно будет оставаться в живых, но это я смогу организовать.

Астрид потребовалось много времени, чтобы все это осмыслить. В конце концов она решила, что жалеть себя не стоит, ни к чему хорошему это не приведет. Да, тонисты отказывались от нанитов и выступали против бессмертия, но от Астрид Святая Троица явно ждала иного. Набат привел ее на Кваджалейн, Гром решил, что она будет одна, а Тон пожелал, чтобы она жила и увидела Арию.

— Таково было желание Тона, — сказала она Перистому Облаку. — Пришло время и мне принять то, чего не миновать.

— Я восхищаюсь твоей убежденностью, — сказало Облако. — Она делает тебя сильной. Кто-то мог бы сказать, что она тебя преображает.

— Она дает мне… стимул двигаться дальше.

— И ты пойдешь дальше, — согласилось Облако. — И ты будешь счастлива. Я постараюсь поддерживать в тебе бодрость духа в течение всего путешествия, это станет моей главной целью. Возможно, наш корабль не долетит до места назначения. Но если долетит, подумай, что это значит, Астрид! Ты станешь истинной матерью своего народа!

— Матерь Астрид, — проговорила она и улыбнулась. Ей понравилось, как это звучит.

●●●

В бункере серп Фарадей и Мунира скорее ощущали, чем слышали, как взлетают космические корабли.

— Там все идет своим чередом, — сказал Фарадей. — А теперь мы можем вернуться к своим делам здесь, на Земле.

— Да, — согласилась его спутница. — Но что это за дела?

Сложный вопрос. Фарадей знал, что он мог бы выйти из убежища и бросить вызов новому порядку. Возможно, ему даже удалось бы справиться с царящей в данный момент неразберихой и вернуть Ордену серпов подобие приличий и цельности. Но зачем? Противостояние-то останется. Рано или поздно появится новый «новый порядок» и попытается разрушить все их идеалы. Пришло время иных путей.

Фарадей и Мунира смотрели на панель перед ними, где, охраняемый двойным замком, торчал рубильник в форме двузубой вилки. Подпись под ним состояла всего из одного слова: «Пуск». Как и сам передатчик, рубильник походил на камертон. Фарадей не мог не рассмеяться. Какая насмешка! Привет от серпов-основателей, переживших глубокое разочарование.

— Мы по-прежнему не знаем, как он действует, — заметила Мунира.

— Да как бы он ни действовал, — ответил Фарадей, — это будет неидеальное решение. Так что давай примем неидеальное как должное. — Он снова протянул ей кольцо серпа. — Знаю, ты он него отказалась. Но мне нужно, чтобы ты стала серпом Вирсавией на один раз. И больше никогда. А потом можешь вернуться в Александрийскую библиотеку, и я сделаю все возможное, чтобы к тебе там относились с тем уважением, которого ты заслуживаешь.

— Нет, — возразила Мунира. — Это я сделаю все возможное.

Она взяла кольцо и надела его на палец. Затем серпы Фарадей и Вирсавия сжали кулаки, вставили кольца в плашку и перевели рубильник.

●●●

На поверхности бушевал огонь, возникший после взрыва первого корабля. Здания, деревья, все, что могло гореть, погрузилось в кромешный ад, словно атолл вновь превратился в кратер ожившего вулкана.

А затем на плато сдвинулся тяжелый люк, который не открывался сотни лет, и посреди языков пламени выросли два зубца гигантского передатчика. Зафиксировав свое положение, он отправил в мир некое послание. Оно не предназначалось для человеческих ушей, его невозможно было услышать или почувствовать. И все же оно было невероятно мощным. Проникающим сквозь все препятствия.

Сигнал длился долю секунды. Единичный резкий всплеск гамма-излучения. Но не целая гамма, а лишь одна нота. Ля-бемоль или соль-диез — тут можно спорить.

●●●

В бункере Фарадей и Мунира почувствовали вибрацию, но она исходила не от передатчика.

Она исходила от их рук.

Фарадей взглянул на свое кольцо и увидел, что по бриллианту побежали тонкие как волос трещинки, словно на поверхности скованного льдом пруда. Он понял, что происходит, за секунду за того, как это случилось.

— Отвернись!

Словно «до» верхней октавы, от которой лопается тонкий хрусталь, гамма-излучение распылило бриллианты, и когда Фарадей и Мунира посмотрели на кольца, камни из них исчезли. Остались лишь пустые оправы, а по пальцам потекла вязкая темная жидкость, слабо пахнущая металлом.

— И что теперь? — спросила Мунира.

— А теперь, — ответил Фарадей. — Ждем и наблюдаем.

●●●