Набат

— Целая крепость для меня одного! Эх жаль, я не могу насладиться видами остальной ее части.

Поссуэло проигнорировал его сарказм.

— Я хочу поговорить с тобой о серпе Анастасии. Мне крайне трудно поверить, что она соучастник твоего преступления. Если тебе и правда небезразлична ее судьба, может, прольешь свет на то, как она оказалась в Хранилище вместе с тобой?

Конечно, Роуэн мог бы сказать правду, но он был уверен, что Цитра уже сделала это. Возможно, Поссуэло хочет посмотреть, совпадут ли их рассказы. Но это не имеет значения. Важно то, что мир получил вожделенного злодея. Есть на кого возложить вину, пусть даже он тут ни при чем.

— Тогда слушайте, — начал Роуэн. — После того как я непонятным образом подстроил гибель острова, на меня накинулись толпы разъяренных серпов и погнали по затопленным улицам. Тогда я захватил серпа Анастасию в качестве живого щита, и нас обоих загнали в склеп.

— И ты полагаешь, люди поверят в эту байку?

— Если они поверили, что это я разрушил Твердыню, они поверят чему угодно.

Поссуэло фыркнул. Роуэн не понял, что это — негодование или попытка подавить смешок.

— Наша легенда такова, — проговорил Поссуэло. — Мы нашли Анастасию в склепе одну. Пока что всем известно только то, что серп Люцифер исчез во время катастрофы. То ли погиб, то ли по-прежнему на свободе.

— Ну если я на свободе, — отозвался Роуэн, — то вам следовало бы отпустить меня. Тогда вам не придется врать.

— Или, может, лучше поместить тебя обратно в склеп и вернуть на морское дно.

Роуэн только плечами пожал:

— Я не против.

●●●

Три года. Что такое три года для вечности? Всего одна микросекунда. Даже по обычным стандартам постмортального времени три года — совсем недолго, ибо один год в бессмертном мире похож на другой.

Кроме тех случаев, когда это не так.

За эти три года изменилось многое — больше, чем за сто предыдущих. В мире воцарилась невиданная сумятица. Так что, с точки зрения Анастасии, три года были все равно что целый век.

Впрочем, ей больше ни о чем особо и не рассказали. Ни Поссуэло, ни медсестры, ухаживавшие за ней.

— Ваша честь, не торопитесь, — отговаривались они, когда Анастасия пыталась выудить из них хоть какую-нибудь информацию. — Сейчас отдыхайте. Заботы оставьте на потом.

На потом, значит. Неужели у мира настолько ужасные проблемы, что стоит ей о них узнать, и она тут же опять упадет хладным квазитрупом?

Единственное, что было ей достоверно известно — сейчас Год Кобры. Правда, без контекста это не значило ничего, однако Поссуэло, похоже, раскаивался, что не оставил Анастасию в неведении, поскольку новости, как ему почудилось, замедлили ее выздоровление.

— Оживить тебя было делом не из легких, — сказал он ей. — Только на то, чтобы вновь запустить сердце, ушло пять суток. Не хочу подвергать тебя чрезмерному стрессу, пока ты не будешь к этому готова.

— И когда же я буду готова?

Он немного подумал и ответил:

— Когда наберешься достаточно сил. Когда сможешь так толкнуть меня, чтобы я потерял равновесие.

Она тут же и попробовала. Не вставая с кровати, выбросила вперед кулак, метя ему в плечо. Поссуэло даже не вздрогнул. Плечо у него было как каменное, так что Анастасия лишь ушибла руку.

Невыносимо, но амазониец прав. Она пока еще ни на что толком не способна.

Роуэн. Она умерла в его объятиях, а потом ее вырвали из них.

— Можно мне увидеться с Роуэном? — попросила Анастасия.

— Нельзя, — отрезал Поссуэло. — Ни сегодня, ни когда-либо еще. Куда бы ни повела его жизнь, он пойдет в противоположном от тебя направлении.

— Ах вот как, — промолвила Анастасия. — Что ж, ничего нового.

Тем не менее тот факт, что Поссуэло оживил Роуэна, вместо того чтобы оставить его в царстве мертвых, кое о чем говорил… хотя она и не совсем понимала, о чем. Возможно, они попросту хотели заставить его расплатиться за свои преступления, как реальные, так и вымышленные.

Поссуэло приходил к ней три раза в день поиграть в truco — популярную в Амазонии карточную игру, берущую свое начало еще в смертные времена. Каждый раз Анастасия проигрывала — и не только потому, что Поссуэло был более искусным игроком. Девушке по-прежнему с трудом удавалось сосредоточиться, простейшие стратегии были ей не по силам. Ум ее сейчас был не так остер, как раньше, по тупизне он скорее напоминал церемониальный кинжал. Анастасию это выводило из себя, но Поссуэло не терял оптимизма.

— С каждой игрой ты соображаешь все лучше! — подбадривал он ее. — Твои нервные волокна восстанавливаются. Пройдет время — и, глядишь, ты еще сыграешь со мной когда-нибудь вничью.

Она, рассвирепев, швырнула в него свои карты.

Значит, игра была на самом деле проверкой! Тестом ее умственных способностей. Почему-то ей хотелось, чтобы игра была лишь игрой и не более.

Проиграв в очередной раз, она вскочила и толкнула соперника, но, как и раньше, Поссуэло даже не колыхнулся.

●●●

Почтенный серп Сидни Поссуэло отправился на место последнего упокоения Твердыни за камнями серпов, а вернулся с намного более ценным сокровищем.