Набег

Марго быстро кивнула, огляделась. Она не имела ни малейшего представления, куда девать грязные тряпки. Но рыбьи глаза Ардагара следили за ней, поэтому она бросилась к дверям той самой пристройки, из которой недавно вышел Симон. В конце концов, он же принес тряпки оттуда…

Марго мчалась через двор и чувствовала, как взгляд Ардагара прожигает ей спину. Спасаясь от него, девочка заскочила в пристройку, придерживая одной рукой тряпки, другой захлопнула за собой дверь. Задыхаясь, опустилась на пол, ладошкой утерла со лба проступивший пот.

В пристройке было душно и жарко. Несмотря на теплый солнечный день, в очаге полыхал огонь, из стоящего на горячих углах котелка пахло разваренной фасолью. Одна из лавок у стены пустовала, другая была завалена какими-то одеялами.

Уложив принесенные тряпицы в угол, Марго приоткрыла дверь, прильнула глазом к щели. Настоятель все еще беседовал со странным гостем. Уходить они явно не собирались.

— Если придет Симон, скажу, что вернула сюда тряпки, — вслух успокоила себя Марго. Из-за недавних переживаний у нее пересохло в горле. Принесенная монахом вода стояла посреди пристройки, недалеко от очага. Вообще-то воду полагалось ставить ближе к входу, — у огня она согревалась и становилась невкусной, но Марго слишком хотела пить, чтобы размышлять над тем, куда и как лучше ставить воду. Отдышавшись, она бодро направилась к бадье. Миновала одну лавку, вторую, обогнула очаг и чуть не закричала от страха: за лавками, на разложенных прямо на полу шкурах, лежал человек. Не просто человекоубийца, вор, язычник…

Викинг…

Пить Марго расхотелось. Стоя перед полной бадьей, она смотрела на викинга и не могла сдвинуться с места. Она никогда еще не видела викингов — едва их корабли заходили в гавань Гаммабурга, мать приказывала девочке сидеть в крепости и не высовываться. Марго не видела даже данов, земли которых граничили с землями славного короля Людовика. Но почему-то девочка была уверена, что этот викинг не был даном. Он лежал на спине, раскинув руки. Его ноги прикрывал клетчатый плед из Фландрии, грудь и живот обматывали тряпки. Сквозь ткань проступали кровавые пятна. Глаза викинга были закрыты, на обритом до макушки лбу виднелись капли пота. Черные, заплетенные в множество тонких косиц волосы беспорядочно разметались вокруг его бледного лица. На широких скулах топорщилась щетина, запекшиеся губы были приоткрыты. Шею викинга опоясывало странное ожерелье, похожее на змею, сверху его оплетал кожаный ремешок. Что висело на ремешке, Марго не видела, — амулет завалился за спину викинга. От уха к шее тянулся глубокий порез. Края пореза запеклись свежей кровавой коркой, середина была умело зашита шелковой нитью. Даже израненный и неподвижный, викинг вселял страх.

Марго сглотнула застрявший в горле комок, попятилась к выходу. Под ноги угодил край оставленного на углях возле очага котла. Раскаленное железо опалило кожу. Марго вскрикнула, споткнулась и упала.

Викинг тяжело вздохнул, застонал. Боясь пошевелиться, Марго смотрела на него. Ресницы викинга дрогнули, приоткрылись…

Марго закричала. Никогда еще она не видела таких страшных глаз, — темных, мертвых, глядящих прямо на нее и в то же время в никуда. Словно сама смерть смотрела на девочку глазами чужеземного воина.

— Уходи, — сказала ей смерть.

Не помня себя от ужаса Марго перевернулась на четвереньки и, не поднимаясь, по-собачьи перебирая руками и ногами, побежала к выходу. На пороге она все-таки выпрямилась, стрелой вылетела во двор, промчалась мимо настоятеля и его странного гостя, выскочила за монастырские ворота и побежала прочь от святых стен, за которыми теперь пряталась смерть…

Остаток дня Марго была тихой и неприметной, словно мышка. Ночью ее мучили кошмары, она просыпалась, вскакивала, испуганно таращилась в темные углы. Ей казалось, что там притаился страшный викинг и смотрит на нее из темноты холодными пустыми глазами. Один раз Марго даже заплакала, закрыв голову руками и уткнувшись носом в сбившееся одеяло.

Ближе к утру в клетушку, где спала Марго, вошла мать. Тяжело прошаркала к своей лавке, негромко вздыхая, сняла нарядную накидку. Лавка заскрипела под ее тяжестью.

Мать очень устала, прислуживая на графском пиру, поэтому Марго притворилась спящей. Так, притворяясь, она и заснула.

А утром, уже успокоившись и даже гордясь своей смелостью, рассказала о викинге старшей сестре Элисе. Ночью Элиса прислуживала пирующим, подносила к столам кувшины с питьем, поэтому мать позволила ей поспать подольше.

Новость ничуть не удивила Элису.

— Это, наверное, тот, о котором говорили вчера на празднике, — пожав плечами, сказала она.

— А что говорили? — поинтересовалась Марго.

После бессонной ночи ее щеки отекли, глаза покраснели, веки припухли. Даже руки не слушались — гребень, которым Марго расчесывала волосы, выскальзывал из пальцев, путался в тонких прядях.

— Разное. — Элиса потянулась, зевнула. Закрыла глаза, причмокнула от удовольствия.

— Что "разное"? — Марго оставила попытки причесаться, кое-как разделила волосы на три пряди, принялась плести косу.