Набирая силу

При вдумчивом рассмотрении переплет оказался металлическим лишь частично. Всего лишь толстая тугая кожа, частично покрытая жестью из красноватой бронзы или похожего металла. Из него же был изготовлен запор, оказавшийся не столь примитивным, как казалось ранее. Он не просто не позволял раскрыть сумку, он выступал своего рода аналогом застежки-молнии, предохраняющей содержимое от пыли, грязи и прочих негативных факторов.

Несмотря на то что сумка не раз и не два побывала в потоке воды, уходившей из пещеры после ливней и таяния снегов, и пролежала в трещине явно не один месяц, замок открылся безукоризненно.

Пока я чистил и открывал сумку, Бяка разве что на голове не приплясывал. Он не сомневался, что, если в трещине алые гранаты жменями валяются, внутри сумки окажется что-то куда более ценное. Рубины, изумруды, алмазы и прочие дорогущие местные камни, которым я кое-как подбирал земные названия.

Пустая прихоть для человека, давно научившегося мыслить на чужом языке. Но почему-то не смог полностью от нее отказаться.

Наверное, потому, что родные слова — последняя нить, связывающая меня с домом.

Первым моим домом. И единственным. Здесь я им пока что-то не обзавелся. Усадьба для меня была если не тюрьмой, то мрачной лечебницей для безнадежного больного. А фактория не более чем первое попавшееся убежище.

Запор и вправду эффективный, грязью содержимое не запачкало. Камней в плоской сумке не оказалось: ни драгоценных, ни обычных. В ней лежало всего четыре предмета: шелковый мешочек с какими-то черными, остро пахнущими крупицами; сложенный квадратный лист тонкого пергамента, запечатанный бумажный свиток и кожаный чехол с нехитрыми принадлежностями для письма.

— Это что за гадость? — спросил я, протягивая Бяке мешочек.

Упырь понюхал и скривился:

— Не знаю. Раз это держат в мешочке из шелка, оно должно быть дорогим. Но запах плохой. Не пахнет дорогим. Плохая сумка, нет ничего дорогого.

Я показал бумажный свиток и пергамент:

— А это, по-твоему, что?

— Это тоже недорогое.

— Эх, Бяка-Бяка, тебе действительно надо много учиться. Очень может быть, что это важная информация, а информация может оказаться дороже любых денег.

— Так мы богаты?! — встрепенулся упырь.

— Еще не знаю.

— А когда узнаешь? — крайне заинтересованным тоном уточнил Бяка.

— Для начала надо посмотреть, что нам досталось.

Свиток я вскрыл не сразу. Первым делом изучил оттиск печати. Походило на то, что кто-то попросту приложил перстень к горячему воску, из-за чего возник характерный вдавленный рисунок. Как я его ни крутил, ничего заслуживающего внимания не заметил. Но на всякий случай запомнил, как выглядит.

Свиток оказался письмом, в котором меня сильно заинтересовала каждая строка.

Куча интригующих сведений.

Жаль, не всегда понятных.