Наблюдая за Большой медведицей

Кира приложила руку к левому глазу – немного опух… – Что же вчера было?

Могильников молчал, смотрел на флягу и пытался понять, откуда в ней взялось молоко.

– Я вас не помню… – протянула она и ещё раз просканировала глазами подозрительного патологоанатома. – Хотя, думаю, это к счастью, что я вас не знаю, – девушка отвернулась от него, и встала.

Могильникова эта фраза явно зацепила. Он убрал флягу, достал из кармана патрон, зарядил… Но остановился. Повесил ружьё обратно на плечо и ушел к своей палатке.

Когда раздался выстрел, Тощий упал на землю возле большой зеленой палатки, свернулся калачиком и закрыл голову руками. Кира надела второй ботинок и, похрамывая, подошла к нему.

– Не убивайте меня! У меня бабушка одна, мама одна, папа один, я один…с братом… – стонал Тощий.

Кира присела на корточки, похлопала его по лечу:

– Эй, родной, косолапый ушёл, поднимайся!

– Я умер, да? Медведь съел? – продолжал вопить Худогубкин.

– Вставай говорю, балда! – повторила Кира.

Тощий повернулся, посмотрел на девушку и заплакал.

Кира влепила ему пощёчину, тот прижал руку к щеке и посмотрел на нее глазами обиженного олененка. Девушка вздохнула, поднялась и протянула ему руку:

– Вставай, у нас есть проблемы посерьезнее, чем твои истерики!

Тощий послушно поднялся.

– Тебя, вроде, припоминаю, – протянула Кира: – Неуклюжий, трусливый… Худогубкин? – спросила девушка.

– Я не трус… – обиделся Тощий. – Миша меня зовут, Худогубкин, но друзья зовут Тощим.

Кира посмотрела на него, хмыкнула и отвернулась.

– Чего смешного-то? – насупился Мишка.

– Впервые встречаю человека, которому кличка подходит больше, чем имя, – ответила девушка, стоя к нему спиной. – Я хоть и не помню ничего толком, но лагерь этот все-таки наш, – она развела руками.

Могильников расстегнул свою палатку и выгреб оттуда рыбу, банку молока и самогонный аппарат.

– Я…– хотел, видимо, пошутить Могильников насчет своих ночных «чудачеств», однако, подходящих слов не нашёл, просто добавил: – Я лучше промолчу.

– Еда… – протянул Тощий, увидев сковородку, на которой еще оставалась картошечка с грибами. К счастью, а может и, к сожалению, ложка лежала прямо в сковородке.

Кира наблюдала за парнем. Что-то очень сильно настораживало ее в его действиях, но что именно, она не могла никак понять.

– Миша или Тощий, кажется, тебе не стоит это есть, – сказала она.

– Ерунда, вкусно очень. Утро не утро без завтрака! – ответил Мишка, отправляя в рот очередную ложку. – Я приготовил по бабушкиному рецепту!

– «Бабушкиному рецепту» – прокрутила в голове фразу Кира, затем еще раз и еще, – грибочки… – произнесла она шепотом и задумалась. Тощий, между тем, отправил в рот третью ложку…

– Грибы! – вдруг крикнула девушка, Тощий подавился, Могильников выскочил из своей палатки. – Тощий, грибы, я вспомнила… Не ешь это! Ты грибы перепутал, набрал ядовитых!

Тощий выпучил глаза, медленно достал ложку изо рта, положил обратно в сковородку.

– Да ну, быть такого не может! – немного подумав, он махнул он рукой и съел ещё одну ложку.

– Некоторые еще и алкоголем это все запили… – подошел Могильников, стал выжимать пропитанный молоком спальный мешок. – Я вообще, похоже, коровник ограбил… У меня все в молоке, даже карась копченый в миске молоком залит – пробурчал патологоанатом.

– Миша, никуда не отходи! – рявкнула Кира, затем повернулась к Могильникову: – Вы все события прошлой ночи помните?

Тощий оставался за их спинами.

– Нужно выяснить, где другие участники похода, – она посмотрела на палатки. – Я, может, что-то путаю, но точно уверена уже, что этот балбес накормил нас галлюциногенными грибами.

Оба повернулись к Худогубкину, но его и след простыл.

– Беда… – проговорила Кира. – Нужно срочно его найти!

Могильников зарычал и вернулся к своей палатке.

– Эй, ку-ку, господин… – окликнула его Кира.

– Ага, – коротко ответил Олег Уюкович и вернулся к своим делам.

В это время со стороны реки послышался женский крик, Кира тотчас же кинулась к берегу. Могильников тоже занервничал, в сердцах пнул ведро, которое стояло возле палатки, и, сняв ружьё с плеча, устремился за девушкой.

Кира добежала до воды и увидела у берега лодку, в которой сидела, орала и ревела Лея. Девушка отпинывалась от ползущего к ней на четвереньках Тощего. Теперь он был в одних плавках и все так же – босиком. Мишка высунул язык, как собака, завыл, а затем простонал:

– Герасим! О, мой Герасим! Не топи меня, не топи! Я люблю тебя, Герасим! Гав-гав! – он лизнул Лее руку, от чего девушка закричала пуще прежнего и кинулась с лодки в воду.

– Дура! – крикнула Кира и бросилась ее спасать.

Появившийся Могильников, стал успокаивать Тощего.

– О нет! Герасим! Царевна явилась! Герасим! – в ужасе закричал Худогубкин и попятился к корме судна.

– А ну, Му-му, стоять! – скомандовал Могильников и направил на него ружьё.

Тощий коротко пискнул, по примеру Леи, бросился в воду и тут же вспомнил, что не умеет плавать!