Наблюдая за французами. Скрытые правила поведения

И еще один момент. Хотя французы и едят, пожалуй, чересчур много здоровой пищи, они, как и все, с превеликим удовольствием поглощают жирные, залитые кетчупом блюда. И сказать по секрету, французы иногда воображают, будто они американцы. Проглотив целый кус гамбургера, они представляют, что мчатся по 66-й улице, слегка задевая угловые строения, или занимаются сексом со всеми исполнителями из сериала «Друзья».

Лучший сорт спиртного

Французы славятся как нация выпивох. В ответ они говорят, что их алкаши, по крайней мере, стильно пьют. Как заявил французский яхтсмен Оливье Керсосон: «Меня удивляет, что полиция, определяя при помощи специальной трубки содержание в крови алкоголя, не выясняет заодно и его качество»[93].

По данным французского медицинского института «Inserim», во Франции каждый год от алкоголя погибает более двадцати тысяч человек. И здесь не берутся в расчет аварии, в которые попадают под воздействием винных паров. Примерно при такой же численности населения Соединенное Королевство, по статистике, теряет около шести тысяч человек.

Впрочем, французы по-прежнему в своей массе выступают за более цивилизованную форму пьянства, чем большинство англосаксов, и они стояли на этом всегда. Очевидно, уже в XI веке вторгнувшиеся в Британию норманны Вильгельма Завоевателя были поражены обыкновением саксов намеренно доводить себя до бесчувственного состояния. С тех пор мало что изменилось. От француза никогда не услышишь в пятницу вечером: «Ладно, пошли надеремся до чертиков» (или ту же фразу, только на французском). Они, разумеется, напиваются, но во время трапезы либо на вечеринке. Они набираются, но это побочный продукт хорошо проведенного вечера, а не raison d’être[94].

Вот почему здесь гибнет столько водителей в состоянии опьянения — почти в сорока процентах несчастных случаев на дорогах причиной гибели шофера является алкоголь. Под конец вечера, после bon dîner[95], сопровождавшегося обильными возлияниями bon vin[96], уважаемый буржуа-водитель, наспех проглотив «для прочистки мозгов» чашечку кофе, садится за руль и разбивает в лепешку об идущий навстречу автобус свой автомобиль; согласно распространенной здесь теории, от хорошей бутылки «Шато Марго» нельзя напиться до положения риз, подобно какому-нибудь вульгарному английскому любителю пива.

Кроме того, водитель, еще не окончательно упившийся, может заехать на станцию техобслуживания и приобрести там спиртное. Французы, видимо, не усматривают никакой связи между торговлей алкогольными напитками на станции техобслуживания и пьянством за рулем.

И положение становится лишь хуже, поскольку ни одного французского любителя клубной жизни, когда они отправляются на ночь в загородные дискотеки, нельзя причислить к трезвенникам. Каждую пятницу и субботу молодые кутилы, до отказа забившие машины после долгой ночи в клубе, заканчивают свою короткую жизнь, врезавшись в один из платанов, растущих во Франции вдоль провинциальных дорог.

С типичной для французов логикой руководство некоторых областей пытается бороться с проблемой пьянства за рулем (вы уж, верно, догадались как), вырубая платаны.

Поддержите спасение сырного фонда

Как-то Шарль де Голль спросил: «Как управлять страной, производящей 258 сортов сыра?» Ответ до крайности прост: надо выделить субсидии на 258 сортов сыра. А также на колбасы, маслины, вина и т. д., и т. д.

Возможно, кто-то сочтет несправедливым, что сорок процентов бюджета Европейского Союза, выделяемого на дотации, получают всего два процента его населения — сельхозпроизводители, — однако французы уверены, что это необходимо, иначе они останутся без традиционных продуктов питания. И это отчасти верно. Без субсидий местные производители сыра, столь натурального, что на его корке видны отпечатки пальцев крестьян, были бы проглочены международной корпорацией, массово выпускающей в пленочной упаковке то, что ее руководство совершенно незаслуженно именует чеддером.

Впрочем, не следует полагать, будто упомянутые французские производители — уж все такие невежественные крестьяне, зарабатывающие себе на жизнь тяжким трудом и живущие на ферме из одной комнатушки, где живности-то — только осел. Во Франции имеются собственные пищевые транснациональные компании, а некоторые из встреченных мною старых paysans[97] распоряжаются своими деньгами не хуже лучшего на Уолл-стрит биржевого маклера.