Наблюдая за японцами. Скрытые правила поведения

Однако уже через полтора часа я стояла на вершине этой горы. А вышло все случайно. Я пошла в лес, совсем в другую сторону. Как раз во второй половине дня выглянуло солнце, и лес стал просто волшебным. Дорога вилась вдоль текущей в неглубоком ущелье речки. Речка местами обрывалась водопадами, а иногда задерживалась запрудами, где, казалось, можно было бы и рыбы наловить небольшой, типа форели или под каменки. Верхние ярусы леса были ярко-оранжевыми и алыми, а внизу все было зеленым, поросшим сырым столетним мхом. Некоторые деревья были гигантскими и, видимо, росли в этом лесу не одну сотню лет.

Я поднималась все выше и выше. Местами встречались тропинки, ведущие еще куда-то, но поскольку тут имелись еще и огромные плакаты, предупреждавшие о том, что здесь водятся ядовитые змеи, то на эти дороги, видимо, послушные японцы не совались. Не стала рисковать и я.

Еще я наткнулась на плакат с описанием местных животных. Это были какие-то жуки, птицы, кабаны, и главное, здесь водился хитрый оборотень, он же енотовидная собака тануки, герой многих японских сказок. Он отличался тем, что мог устраивать самые изощренные пакости. Например, особенно запомнилась мне с детства сказка о том, как хитрый тануки убил и сварил японскую старуху. А когда японский дед вернулся из леса в дом, тануки обернулся бабкой и накормил деда тем самым супом из бабки.

По мере моего восхождения на гору все до одного спускавшиеся японцы стали со мной здороваться. Я не знала почему, но мне было приятно, и я, улыбаясь, тоже здоровалась. Народу было, однако, мало, и меня радовала возможность погулять одной.

Вскоре я оказалась на вершине той самой поросшей лишь травой сопки. Вид был красив! Солнечные лучи пробивались в нескольких местах сквозь облако и падали в долину. Внизу был город. А наверху были я, солнце, олени и золотой ковыль!

Раньше эти сопки тоже были покрыты лесами, но, став предметом спора между двумя храмами в связи с дележкой территории, они были выжжены по приказу вышестоящих властей по принципу «так не доставайся же ты никому».

С тех пор японцы, будучи невольниками традиции, раз в год жгут на этих сопках траву. Поэтому и называется это место Гора молодой травы.

Моя Камакура

Камакуру я люблю больше всего. Что заставляет меня так думать? Наверное, то, что я ездила туда чаще всего тогда и в те дни, когда мне хотелось побыть одной и отдохнуть от всех и вся. Всего пара пересадок, минут сорок времени в пути от Йокогамы, и вот она – Камакура. Именно здесь зародились и расцвели японские секты буддизма, например секта Ничирэна – Дзен. Может быть, от обилия храмов воздух и все естество Камакуры пропитаны спокойствием. Зеленые мхи, покрывающие ступени, ведущие к храмам, камни и деревья вызывают чувство уважения к старине и успокаивают в отношении того, что как поется в песне: «Время прощает всё».

В Камакуре есть всё, что хочется душе для разных оттенков настроения. Иногда, сойдя с поезда на станции Камакура, я покупала роллы, бутылку горячего зеленого чая и уходила прямиком к морю. Весеннее солнце играло на волнах, колеблемых дуновениями холодного ветра. Завсегдатаи пляжа, тяжелые черные вороны, прогуливались вокруг меня, надеясь заполучить кусок еды. В будние дни народу не так много, особенно если не идти прямиком по туристическому маршруту к основным храмам, а пройтись по улочкам, где живут камакурцы. Наверное, так звучит по-русски «житель Камакуры»?

Осенью, когда краснеют клёны момидзи, или весной во время цветения сакуры здесь особенно много народу, но мне больше нравится Камакура в начале зимы. Серые дорожки, дома, и на фоне этого серого спокойствия сияет оранжевая хурма на деревьях. В дождливую погоду туристов нет, а местные жители сидят по домам. И только зонтики редких прохожих парят над дорожками. В буддийских храмах дым от горящих благовоний не хочет подниматься к богам-небожителям, он идет низом, и в конечном счете капли дождя прибивают его к мощеным дорожкам.

Здесь действительно много, очень много храмов. Некоторые из них являются объектами национального паломничества, а некоторые прячутся в лесу, и об их существовании можно узнать, лишь ненамеренно сбившись с основной дороги на маленькую тропинку в лесу.

Камакура – единственное место в Японии, где я перевожу свой фотоаппарат в режим черно-белой съемки. Для меня Камакура – исключительно черно-белая реальность. Она настолько самодостаточна и прекрасна в своей лаконичной выразительности форм, что яркие цвета я оставляю целиком туристическим вспышкам фотоаппаратов.