Наблюдая за китами. Прошлое, настоящее и будущее загадочных гигантов

Эрозия помогает, но сначала палеонтологам нужно найти правильные породы. Из трех их категорий (вулканические, метаморфические и осадочные) для поиска ископаемых китов подходят только осадочные. Киты не слишком хорошо сохраняются в вулканических потоках лавы, и окаменелости почти никогда не переживают огромную жару и давление, которые создают метаморфические породы в десятках километров под поверхностью Земли[96]. Среди осадочных пород самые перспективные — сланцы, представляющие собой бывшее офшорное морское дно, и песчаники, представляющие дно прибрежное. Благодаря тому, что уровень суши поднялся, единственный способ найти окаменелости в Атакаме — это кружить среди размывов и останцев пешком или на грузовике, искать нужные породы и смотреть во все глаза. В конце концов, кости китов обычно довольно большие.

Со времен Дарвина в бассейне Кальдеры были найдены тысячи костей и зубов, некоторые из них оказались в музеях естественной истории, например в музее в Сантьяго, который основали соратники Дарвина. Коллекции ископаемых из Кальдеры почти всегда состоят из осколков черепов, костей конечностей и зубов, вы никогда не найдете там полные скелеты[97]. Но даже по этим находкам видно, что в прошлом течение Гумбольдта было другим: знакомые нам животные вроде китов, акул и морских черепах жили рядом с причудливыми вымершими существами: ужасающими зубастыми морскими птицами, длинноносыми водными ленивцами и акулами размером со школьный автобус[98]. Когда я только начал планировать работы в Атакаме, проблема заключалась в том, что мы не знали точный возраст всех найденных окаменелостей — а нужна была полная хронология горных пород бассейна Кальдеры. Как минимум нужно было определить последовательность слоев, в которых были найдены окаменелости, понять, какие из них самые старые и самые молодые; а в идеале мы надеялись вычислить конкретный возраст каждого костеносного слоя. Определив этот контекст, мы смогли бы составить график расцвета и угасания каждого вида за миллионы лет на фоне масштабных изменений температуры океана, уровня моря и течений[99]. Наденьте панаму, которую носят геологи в пустыне, найдите кости кита — и вы поймете, как возникла экосистема течения Гумбольдта.

Прошло несколько лет планирования, переписки и фальстартов — и вот я обливаюсь потом под солнцем Атакамы. Я оторвался от геологической карты бассейна Кальдеры, разложенной на капоте пикапа «Тойота», и прищурился, надеясь рассмотреть людей, поднимающихся вдалеке на вершину скалы. Глаза слепил белый свет, болезненно яркий после блеклого лоскутного одеяла цветов на карте и бледно-голубого купола небес над головой. Полный разочарования, мыслями я был далеко. Мы опаздывали. Студенты полевой команды не собрались в оговоренное время, а нам нужно было двигаться дальше.

Мы прибыли в Атакаму по следу из китовых костей, и он привел нас прямо к линии разлома — вернее, к множеству линий. Проблема была не в том, чтобы найти кости. Куда сложнее было определить их контекст, собрать воедино последовательность слоев, в которых мы находили окаменелости. Когда из-за тектонических процессов морское дно поднялось кверху, а потом разрушилось, как упавший на пол многослойный торт. Соответственно, расшифровка последовательности «от старых слоев к молодым» была осложнена длинными вертикальными трещинами, которые смещали слои вверх и вниз друг относительно друга. Считается, что геологические разломы тянутся на сотни километров, и это безусловно верно в отношении некоторых из них[100]. Но они могут проявиться и локально, в скальном обнажении шириной не толще стены дома. В бассейне Кальдеры разлом иногда создавал не аккуратную стопку, а беспорядочную мешанину слоев.

Чтобы построить единую хронологию пород, нужно найти определенные места, где можно измерить толщу слоев повторяющимся способом, используя простой геологический инструмент, называемый посохом Якова. Мы записываем состав, цвет и текстуру каждого слоя породы. Время от времени берем образцы наиболее перспективных пород — обычно пепла — в надежде найти крошечные зерна застывшей лавы, по которым впоследствии в лаборатории можно будет вычислить точный геологический возраст[101]. Благодаря этой медленной и трудоемкой работе по измерению, описанию и сбору образцов мы надеялись определить фактический возраст достаточного количества слоев, чтобы понять последовательность различных вымерших видов китов и не только, которые когда-то водились в течении Гумбольдта.

Но тогда, стоя у пикапа, я не думал о геологических картах и не воображал слои ископаемых китов, запечатленных временем. Вместо этого я думал о часах, потраченных впустую за много километров от моего кабинета с кондиционером и просторным рабочим столом. Я думал, сколько ушло сил и времени на авиабилеты и аренду грузовиков, на разрешения, на семейные и профессиональные обязательства. Когда студенты поднялись на скальный холм, я помахал им. Хотя на самом деле я хотел нажать на старомодный клаксон машины и сигналить, пока в нем не кончится воздух.