Наблюдая за мужчинами. Скрытые правила поведения

Мужчину, вступившего в четвертый десяток, может успокоить мысль, заимствованная у… что тридцать – это не так уж плохо. Даже замечательно. По крайней мере, от двадцати девяти мало чем отличается. Чтобы ощутить разницу, нужно со всей неистовостью молодости отметить день рождения, покутить на славу, пробудиться в середине следующего дня, посмотреть на себя в зеркало и, подобно герою Мэйсона, ужаснуться: «Пару лет назад, просыпаясь после бурной ночи, он еще пусть и отдаленно, но походил на человека… Ему уже тридцать, и хотя молодость еще не кончилась, но большая ее часть осталась позади, и тело перестало быть его союзником, оно не желает мириться с систематическим надругательством над собой. Тело требует отдыха, и в наказание за то, что никак не дождется вожделенного покоя, оно и принимает по утрам столь омерзительный вид».

Как хотелось бы каждому 30-летнему с гордой уверенностью заявить свое тотальное присутствие в мире, кинуть городу и миру почти библейское: «Расколите бревно, и я – в нем. Поднимите камень, и я – под ним. Взгляните на небо – я везде. Нет сил – ко мне, беспомощные. То малое время, что я с вами, с вами свет. Ходите в свете, пока свет с вами, чтобы тьма не объяла вас. Только идущий за мной никогда не пребудет во тьме» и т. д. Хотелось бы…

Возраст проявляется во многом: в патетических декларациях, в дурных снах, в апатии либо торжестве умудренности, однако есть еще одна составляющая, которая скрывается от публики, и если где и озвучивается, то только в книжечках, не претендующих на статус высокой литературы. А теперь прозвучит обидная для 30-летнего цитата из макулатурного триллера: «Он расстегнул «молнию» и начал мочиться со скалы вниз. Дурачась, как мальчишка, норовил попасть струей в речку. У мальчишки бы получилось, однако на скале стоял мужчина лет тридцати». Конец цитаты. Комментарии в виду своей правоты и жизненности излишни.

Хотя почему излишни? Чуть-чуть комментариев. Начиная с 30 лет, уровень тестостерона снижается в среднем на 1 % в год, начинает угасать либидо, падает качество эрекции. Многим мужчинам до импотенции 10–15 лет.

До 30 лет человек ведет себя как эмоциональный маньяк. Потом он устает от жизни и бросает это дело. Тридцать лет – душистое обещание чувства, либидозная эра жизни. Любовь становится именно тем видом жизненного соревнования, которое выматывает, где на финише не ждут толпы длинноногих девушек с букетами ярких цветов. И только юная тахикардия вожделенно посматривает на сердце своей потенциальной жертвы.

Глаза к этому времени еще не утратили маслянистого блеска, хотя руки подустали быть назойливыми. Главная печальная метаморфоза – изменились мысли. Раньше вроде бы было все понятно. Жизнь со всеми ее катастрофами и страстями протекала по безрассудным законам неэвклидовой геометрии. Логика страсти всегда приводила к неожиданным результатам. Дважды два могло равняться всему, что заблагорассудится. Любовь рифмовалась с чем попало. Теперь наступила пауза в чувствах. Настала пора делать ответственные шаги.

К 30 годам понимаешь: жизнь не избегла участи всех человеческих дел, которые, как Квазимодо, несовершенны и, как солнце, не свободны от пятен.

Отточенные к этому возрасту таланты радовали бы, если бы праздник не омрачался сознанием, что все чувства и мысли – своего рода пантомима человека, знающего наизусть партитуру праздника, но утратившего легкость движений и подзабывшего, по какому поводу, собственно, этот праздник устроен.

Анатомия возраста

Казалось, тема кризиса вот-вот угаснет. Ан нет. Мужчина вступил в реалистическое 30-летие. «Проблемы дюжинного молодого человека, – утверждает Малькольм Брэдбери, – не слишком преуспевшего ни в жизни, ни в любви, довольно мало знающего о былом, живущего всецело в настоящем, не алчного, однако вынужденного зарабатывать на хлеб, недооценивать не стоит». Юность прошла. Приходит потребность четче определиться в жизненных обязательствах, которые могут обеспечить реализацию профессионального проекта. Осознается необходимость подводить первые итоги жизни, что не просто.

Начинает заявлять о себе, по Р. Штайнеру, «душа рассудочная». Оборотной стороной технического совершенства часто оказывается банальная утрата душевной силы.

В 30 лет человек, убежденный в собственной неповторимости, начинает воспринимать мир как реальность, которую не только нужно завоевывать, но следует и побаиваться. Усиливается сомнение в ценности экспансивной жизненной позиции, ориентированной на логическое «я». Убывание жизненных сил определяет нисходящую линию жизни.