Наблюдатель

– Нет, – покачал головой я. – Убивать улишша, который дарит моему телу возможность гулять на изнанке, сборщикам было ни к чему. Ты ведь об этом только что говорил. Поэтому Орли и не планировал его убивать. Ну а пока его не оглушили, малыш изобразил умирающего лебедя и сбежал под третью защиту. А вот я чуть с ума не сошел, когда он сказал, что больше не чувствует братьев, и мы решили, что уже никогда их не увидим.

На губах Шэда мелькнула и пропала странная улыбка:

– А дальше?

– Дальше? – переспросил я. – Да дальше все как раз очень просто. Когда Хого вознамерился нас сожрать, я решил, что сдохну, но встану ему поперек горла. Пусть бы подавился напоследок. Да и Ули сказал, что живым не сдастся, поэтому попросил убить его до того, как к нему прикоснется этот мудила. Я тогда же и понял, почему за столько веков собиратели не смогли получить для новых экспериментов ни одного изоморфа: без улишшей их тела становились самыми обычными, не приспособленными для изнанки кусками плоти. А улишшей им бы никто живыми не отдал. В общем, я приготовился к тому, что собственноручно убью малыша, Ули тоже сказал, что ни о чем не жалеет, но тут вернулись наши коты и смогли дать ту самую энергию, с которой я умею работать лучше всего. Я тогда был зол. Растерян. Но в какой-то момент сообразил, что барьер для изоморфа – это действительно все. Он позволил мне творить потрясающие по своей правдоподобности иллюзии. Подарил силу. Возможность путешествовать по Ирнеллу порталами. А когда эта жирная тварь не пожелала подохнуть сразу, мне пришло в голову, что барьер и впрямь может стать каким угодно. Нужно лишь дать ему подсказку. Или же просто попросить.

– И ты захотел, чтобы он подарил тебе еще и магию? – со все более явственной улыбкой уточнил собиратель.

– Да. Слабому артефактору нечего было и думать использовать магию против сборщиков. Поэтому я попросил у барьера дать мне возможность стать сильнее… намного сильнее их. Хотя бы на этом слое реальности.

– И он ее тебе дал. Так что теперь ты при желании можешь поспорить даже со стихийником. Или стать первым на Ирнелле стихийником-универсалом. Если, конечно, захочешь.

Я неуверенно повел плечами:

– А надо ли оно? Ломать устоявшиеся стереотипы, привлекать внимание… быть незаметным проще. Да и вообще, возможность трясти горы, иссушивать океаны или раскалывать землю далеко не так полезна, как, скажем, умение грамотно чинить испорченные артефакты. А еще я не совсем понимаю, что же с нами произошло. Откуда здесь взялся барьер, если Орли даже не усомнился в том, что его появление рядом с кубом невозможно. Да и улишши…

Я опустил взгляд на вьющегося вокруг моих ног котенка. Хотя нет, уже восьмерых котят, которые на радостях то сливались в одно целое, то снова рассыпались на восемь игриво скачущих по полу нуррят. Причем делали это так легко, словно форма окончательно перестала иметь для них какое-либо значение.

– Почему они сделали то, что сделали? Как смогли? Разве простые паразиты на такое способны?

Контролер снисходительно усмехнулся:

– А ты когда-нибудь видел на изнанке свободного улишша? Может, тебе встречались где-нибудь их норы? Гнездовья? Ты вообще задумывался над тем, откуда они берутся? И на ком «паразитируют», если живых на изнанке не было и нет?

Я вздрогнул:

– Да ты что?… Неужели некко?!

– А разве с них есть что взять? – снова усмехнулся контролер. – Мертвые души и сами из кого хочешь энергию горазды вытянуть.

– Но тогда на ком? – окончательно запутался я.

После чего Шэд встал, окинул быстрым взором ластящихся ко мне котят и снова улыбнулся той странной улыбкой, которую я недавно уже видел.

– Все дело в том, что этот мир – живой, Олег. И, как у любого живого существа, у Ирнелла есть и тело, и, как ни странно, душа. Телом является верхний мир, который большинство обитающих на нем созданий считают единственным. А вот душа…

Я замер:

– Е-мое, ты хочешь сказать… барьер?!

– Да, – просто сказал собиратель, когда у меня округлились глаза. – Действительно барьер. Который подобно большой и мудрой матери время от времени порождает свои крохотные, слабые, но в чем-то вполне разумные копии.

Я в шоке уставился на малышню:

– Что?!