Наблюдатель

Сумеречное зрение при этом включилось автоматически. Изя тоже напрягся. Но, поскольку я предпочел не только пригнуться, но еще упасть и проворно откатиться в сторону, вмешаться он не успел. Что же касается меня, то я только и успел заметить, как из-за соседнего ствола на меня кинулось что-то крупное и, судя по ауре, живое. После чего Дол крепко выругался, ночной лес прорезала яркая вспышка. Почти одновременно с ней сгустившийся воздух разорвал дикий визг, смешанный с рычанием и подозрительными всхлипываниями. Изя, вспомнив о тагоре, передумал выбираться наружу. Ну а я, подскочив снова на ноги, в некоторой оторопи уставился на припавшего на одно колено карателя, который в этот момент нажал на курок еще раз и во второй раз безжалостно опалил корчащееся на земле нечто, оказавшееся от меня всего в двух шагах.

Признаться, когда я взглянул на существо, решившее мною сегодня отужинать, то пришел в совсем уж явное замешательство.

Это было… даже не знаю, что такое. Определенно живое, размерами с крупного кабана. С когтистыми лапами, бочкообразным телом, неистово бьющим по земле длинным хвостом… а вот где у этого нечто голова, сразу понять даже не удалось. Не потому, что темно – просто тело у странного существа, несмотря на двойной удар тагора, все еще продолжало жить, трепетать, дергаться и… меняться. Прямо на моих глазах у него сначала вырос, а затем и отпал второй хвост. Затем на жестоко опаленном, почти обуглившемся боку вздулся и зашевелился уродливый нарыв. Еще один нарост стремительно образовался на другом конце тела, но третий выстрел из тагора решительно разнес эту штуку на куски, забрызгав траву, деревья и мои и без того грязные сапоги красно-коричневой жижей.

– Я же сказал: держись за мной, – неестественно спокойно сказал Дол, подходя ближе.

Я нахмурился:

– Что это?

– А сам как думаешь? – криво усмехнулся каратель, всаживая в дергающуюся тварь еще один заряд из тагора. Только после этого непонятная живность перестала скрести когтями землю и я смог более или менее ее рассмотреть.

На первый взгляд это выглядело как почерневшая от огня, отменно смердящая и дымящаяся куча подгорелого шашлыка, из которой совершенно неуместно торчали четыре жутковатые лапы и целых два хвоста. Лапы описанию уже не поддавались – шерсть (или что там на них было) полностью сгорела вместе с кожей, а обнажившееся мясо опознанию не подлежало. Разве что когти, острые, длинные, длиной с мою ладонь, выглядели подозрительно знакомо.

Та штука, что должна была быть у твари головой, тоже выглядела непрезентабельно. Однако когда каратель небрежно пнул сапогом неопрятный нарост на боку странного зверя, тот неожиданно лопнул, и оттуда, словно сдувшийся мяч, на оплавленный бок упала еще одна… вторая… покрытая слизью и чешуей, до боли знакомая треугольная голова. По которой я с содроганием и признал в звере самого обычного нурра.

– Первый раз так близко к форту их вижу, – сплюнул Дол, пока я неверяще рассматривал существо. – Обычно южнее на них натыкаемся. Да и то уже на раненых или умирающих. А этот вон как… еще сохранил силы на прыжок. Тебе повезло, что он промахнулся.

Почувствовав на себе чрезвычайно острый взгляд карателя, я встряхнулся и отвел глаза от почти что родича.

– Да, – подтвердил Дол, когда мы встретились взглядами. – Ты шустрый. Я-то думал, с твоей спины снимать тварь буду, а ты вон как, упал чуть ли не быстрее, чем я его подстрелил.

– Что с ним? – после небольшой паузы кивнул я на зверя. – Почему он… такой?…

– Такой изменчивый? Да кто ж его знает. – Дол снова сплюнул. – С этими лесами все не так. И деревья ненормальные. И некко ведут себя неправильно. И даже нурры превращаются в таких уродин, что я бы тоже не поверил, если бы не видел, как они это делают.

– Это что, магия? – нахмурился я.

Но каратель лишь с горечью отмахнулся:

– Да какая магия? Магию всю деревья сжирают. А это… не знаю. Но что-то есть в этих лесах, Таор. Что-то непонятное. То, что меняет и живых, и мертвых. Причем совсем не в лучшую сторону.

Я помолчал, а затем подошел к мертвому нурру вплотную и присел на корточки.