Наблюдатель

«Игорь… оригинальное решение – имя на конверте, а не внутри него».

Дима не без удовольствия наблюдал за копошением Валеры, который ретировался в противоположную сторону и активнее, чем того требовала ситуация, начал рассматривать вилки.

«Добрый вечер. Думаю, тебе сюда».

Голос принадлежал третьему: худощавый брюнет с тонкими губами привлек внимание Димы, кивнув на стул рядом с собой. Лицо казалось знакомым. Такая реакция поразила и его самого: благодаря фотографической памяти, парень запоминал людей моментально.

Но не в этот раз.

Дима осмотрел стол: казалось, хозяин опустошил содержимое бара в угоду приглашённым – количество всевозможных бутылок и ёмкостей, расставленных по периметру, впечатляло. В самом центре, будто вишенка на торте, возвышалось большое блюдо с жареным мясом.

Других альтернатив по закускам не имелось.

«Странный выбор меню…, – снова окликнул незнакомец. – Тебе отрезать кусочек?».

«Попозже. Лучше выпью чего-нибудь… безалкогольного, – Дима наугад потянулся к одному из кувшинов, принюхиваясь: вишнёвый сок. Наполнив бокал, он повернулся к соседу. – Мы раньше встречались?»

«Вряд ли, – правый уголок рта поднялся наверх синхронно с олд фешеном, на дне которого плескался виски, и облизнул губы. – Пристально слежу за твоими играми… Не каждому так повезет в 23… Меня Паша зовут, кстати. А, тот опасный тип – Олег. Кажется, у него какие-то проблемы с женой или любовницей…».

Несмотря на то, что из всех сидящих за столом, Паша вызывал у Димы симпатию, от внимательного взгляда не укрылась лёгкая нервозность брюнета: его левая рука чуть подрагивала.

«Пожалуй, предвосхищу два твоих следующих вопроса, – заметив, что стал объектом для изучения, Паша принял расслабленную позу, откинувшись назад. – Первое: я профессионально зарабатываю на ставках. И второе – близкий друг…».

Дима коротко кивнул: вероятно, они могли встретиться на одной из вечеринок у Анны. Слишком уж примечательный типаж: острые скулы, длинный с горбинкой нос, тёмные вьющиеся волосы касались плеч – настоящий аристократ из высшей лиги. Особенно выделялись руки с тонкими длинными пальцами, какие бывают у пианистов. Фалангу правого указательного венчал массивный перстень-печатка из серебра, а в ухе поблёскивало колечко.

Дима не без удовольствия отметил некоторую педантичность в образе Паши: зауженные чёрные джинсы и такого же цвета рубашка, застёгнутая на все пуговицы. Вместо запонок на манжетах красовались серебряные львиные головы.

Такого сложно не запомнить. Не то, что Макса.

Тот продолжал делать вид, что находится в комнате один. Если бы не инцидент с Валерой, можно было сравнить его с безэмоциональным «овощем». Дима повернулся, проследив за направлением взгляда, и замер: с портрета, висящего над входом, на него смотрела Анна.

Фотография, вдохновленная «золотой» эпохой Голливуда, запечатлела хрупкую блондинку с красными губами, сложенными в полуулыбке и с неизменно насмешливым, холодным взглядом. Будто она самолично ожидала гостей.

Такой Анну знал Дима.

Он хорошо помнил, как рассматривал этот снимок во время одного из визитов в дом девушки.

***

«Кажется, еще немного, и я начну ревновать», – Анна появилась из кухни с двумя бокалами шампанского.

Она поставила напитки на круглый стеклянный столик и, обессиленная, опустилась в кресло. Сбросив туфли на пол, девушка потянулась всем телом и, блаженно улыбнувшись, откинула голову.

«Бессмысленно. Это, ведь, всего лишь фотография. Хоть, и очень красивая… И на ней ты такая же, как и сейчас. – Дима зашел за спинку кресла и аккуратно разложил волосы Анны, любуясь ими. Мягкие светлые пряди переливались на свету. – И, кажется, я влюблён…».

«Быть влюблённым в актрису, совсем не то же самое, что быть возлюбленным актрисы…, – она, не моргая, смотрела на него снизу вверх. – Но и любить актрису, не значит, любить женщину».

«Я тебя не понимаю. Иногда чувствую себя очень тупым».

Дима передал актрисе один из бокалов и сел подле. Свободной рукой Анна коснулась его щеки.

«Не наговаривай на себя. Ты самый умный мальчик, которого я встречала…», – обычно холодные глаза смотрели с теплотой.