Наблюдатель

Так. Шэд, у меня точно появились к тебе вопросы!

— Все говорило именно об этом, — кивнул ниис. — И только лет с восьми ее стали тревожить странные сны. Детальные, яркие, живые. Поутру она рассказывала о незнакомых людях. Могла детально описать, где они жили, куда ходили, о чем разговаривали и какую одежду носили. Сперва я не придал этому значения. Но потом поддался на уговоры и сходил с дочерью посмотреть на один из домов из ее «снов», после чего убедился, что это были не совсем сны. А скорее…

— Воспоминания?

Шаран бросил в мою сторону острый взгляд.

— Вскоре после этого Тара стала видеть то, что простому человеку недоступно. Говорила о «тьме» в углах и прячущихся в ней тварях. А однажды вошла в мою комнату, минуя запертую дверь, и сказала, что замерзла. Потом такие случаи участились. Ну а когда она прямо в присутствии Лоорга выскользнула на изнанку, мы окончательно поверили, что насчет изоморфа тот «дядя» не шутил. Потом сны у Тары стали более тревожными. Она видела кровь, много мертвых, сражения, изнанку, улишшей… а потом вдруг замкнулась в себе и вытянуть из нее что-либо стало проблематично. С этого же момента ее развитие сделало сильный скачок, и десятилетняя девочка внезапно начала разбираться и чересчур здраво для ее возраста судить о вещах, о которых ей даже знать-то было не положено. О жизни и смерти. О мужчинах и женщинах. О долге. Чести. О друзьях и врагах…

— Тогда же она впервые призналась, что у нее есть невидимый друг, — внезапно подал голос Рез. — И эти несвойственные детям знания ей подсказывает именно он.

— Она назвала его Алуи[3], — подтвердил Шаран. — И нас это, мягко говоря, встревожило. Но со временем стало ясно, что улишш, даже если и владел памятью прошлых хозяев, не вмешивался в ее личность. А просто подсказывал, учил, направлял… тогда как выводы Тара делала сама.

— И тогда вы тоже решили, что ее пора учить чему-то новому, — хмыкнул я, уже примерно понимая, что происходит.

— Да. Ей неожиданно понравилось наше ремесло. Она научилась безопасно выходить на изнанку. С такими способностями Тара быстро стала лучшей ученицей Реза и не получила официальный статус мастера сразу лишь потому, что я не хотел раньше времени обнародовать ее таланты. Тогда же я понял, что изоморф в команде — это действительно ценное приобретение. Поэтому, как мог, ей помогал. Учил. Наставлял. Радовался ее успехам. И в общем-то горя не знал, пока Тара не попала в неприятную историю и по неосторожности не взяла у какого-то придурка свою первую матрицу.

Шаран помолчал, давая мне самому додумать, какие последствия это могло иметь для неопытного изоморфа. А потом тихо вздохнул:

— Вернуться в свою изначальную форма она сумела только через два года. И поскольку все это время ей нужно было чем-то заниматься, а я не мог вот так просто взять с улицы незнакомого парня, как когда-то взял девочку, то Таре пришлось два этих года изображать другого человека. А чтобы во второй раз не попасть в аналогичную переделку, осваивать новое искусство.

— Вероятно, ваше? — вежливо поинтересовался я у мастера Лоорга.

Тот спокойно кивнул.

— Тара — способная девочка, — снова продолжил Шаран, залпом допив пиво и знаком попросив Реза налить еще. — Из всех моих мастеров она, пожалуй, добилась самых больших успехов в профессии. К тому же она была единственной, кто имел возможность ходить по изнанке. А когда стало ясно, что в городе орудует еще один вор с похожими навыками, именно ее я отправил за ним проследить.

О. Вот даже как?

— Да, — подтвердил ниис в ответ на мой молчаливый вопрос. — Ткань с антимагической пропиткой у нас тогда уже имелась, поэтому Таре не составило труда устроить засаду на крыше и проследовать за тобой по изнанке. Вот только оказалось, что ты чувствуешь себя там не в пример лучше, чем она. Способен находиться намного дольше. Да еще вдруг выяснилось, что тебя повсюду сопровождают нурры, поэтому Тара не рискнула вас выслеживать. И поэтому же мы так и не смогли выяснить, кто ты такой.

— За Таором тоже она следила? — поинтересовался я, приняв информацию к сведению.