Наблюдатель

– Лестница… Такое случается со мной не в первый раз. Ступеньки крутые, а я такая неуклюжая… – Тут Лайза попыталась изобразить смех, но в результате поморщилась от резкой боли. – Я неуклюжая, – настоятельно повторила она. – А внизу на перилах деревянная резьба, вот я и ударилась… Повезло, что не лишилась глаза. Глупо, конечно. Мне нужно быть внимательнее, но еще в школе на уроках физкультуры я…

Лайза осеклась на полуслове. «Я слишком много говорю», – подумала она.

– Миссис Стэнфорд, – раздался голос доктора, – посмотрите на меня.

Лайза нерешительно подняла глаза. Без привычных солнечных очков она чувствовала себя голой и беззащитной. И выглядела, должно быть, ужасно.

– Миссис Стэнфорд, – повторила Энн Уэстли. – Я не хочу ввязываться в то, что меня не касается, но хочу заметить… что вы всегда можете рассчитывать на помощь. Иногда мы попадаем в ситуации, которые кажутся нам безнадежными, но это не так. Выход есть всегда.

Лайза заглянула в глаза седовласой женщины – и вдруг осознала собственное смятение и шок.

Она знает, она все знает…

Энн Уэстли отвела глаза.

– Ну а теперь я позабочусь о вашей травме, – сказала она, выдержав паузу. – Вы позволите?

Лайза кивнула. Финли как ни в чем не бывало продолжал играть в детском уголке. От внимания Лайзы не ускользнул озабоченный взгляд, брошенный Энн Уэстли на ребенка. Доктора явно смутило, что мальчик никак не отреагировал, когда с лица матери смыли кровь и наложили на голову повязку. Очевидно, Энн Уэстли сделала из этого единственно возможный вывод: Финли привык видеть мать в таком состоянии и научился замыкаться в себе, потому что иначе выдержать подобное невозможно.

Больше Энн Уэстли ничего не сказала. Но Лайза, после того как ушла из клиники, размышляла о том, что, вполне возможно, в скором времени ей придется туда вернуться. Она не исключала того, что обратится к Энн Уэстли за помощью. Теперь доктор все знала, и она была потрясена.

Лайза сама не могла сказать, пугали ее подобные мысли или обнадеживали. Наверное, было и то, и другое. Она все еще боялась, что вмешательство людей извне только усугубит ситуацию. В то же время ее не покидало ощущение, что вечно так продолжаться не может. И что одними только своими силами она ничего не изменит.

С тех пор изо дня в день Лайза ждала, что кто-то займется ее проблемой. Кто-то другой – не она – заявит на ее мужа в полицию. Она прошла через американские горки эмоций, пока наконец не поняла, что больше ничего не произойдет. Доктор Уэстли с тех пор не объявилась.

– Из чего я сделала вывод, – сказала она Джону, – что никакой помощи от Энн Уэстли не будет.

Вихри мыслей проносились в голове Джона, пока он ехал по ночному городу, тщательно следя за тем, чтобы не нарушить скоростной режим. Он был растерян – слишком много возможных вариантов развития событий.

Подозрения против Логана Стэнфорда, пожалуй, подтвердились. Но стоило ли сбрасывать со счетов саму Лайзу? Эта женщина прошла через ад. То, что сотворил ее муж, потрясло Джона, а ведь он, казалось бы, ко всему привык за долгие годы работы в полиции. Логан Стэнфорд болен, это не подлежало сомнению. Но значило ли это, что он убийца?

То, что Лайза так и не получила помощи от двух знакомых женщин, могло ее ожесточить. Очевидно, она ожидала от них большей солидарности и рассматривала их поведение как предательство. Она говорила об этом спокойно, без эмоций. Отрицала даже, что затаила злобу на Энн Уэстли и Карлу Робертс. Ее голос звучал настолько ровно, что это не могло не насторожить. Джон вспомнил, что именно в таком тоне говорят на допросах самые беспринципные мошенники и убийцы. Одно было ясно: и Карла Робертс, и Энн Уэстли открыли бы дверь Лайзе Стэнфорд, не сомневаясь ни секунды.

Так неужели Лайза ушла из дома, чтобы отомстить? В отчаянии Джон стукнул ладонью по рулю. Он все глубже увязал в этом деле. Сначала Самсон. Теперь Лайза. Оба разыскиваются полицией, и он знает место их нахождения. Ему давно пора заявиться в полицию. Джон нарушал закон и широко раскрытыми глазами смотрел в лицо надвигающейся катастрофе.

Он смертельно устал – и в то же время дрожал всем телом от избытка адреналина. Ему было знакомо это состояние, как результат длительной и напряженной слежки. Усталость от необходимости слишком долго держать глаза открытыми, одновременно предчувствуя опасность, которая буквально дышит в спину. «Я стал похож на наркомана», – подумал Джон.

Он припарковал машину и побрел по снегу. Отпер дверь подъезда и, покачиваясь от усталости, поднялся по лестнице. В квартире первым делом заглянул в гостиную, где различались похожие на тень очертания тела Самсона. Гость равномерно посапывал, завернувшись в спальный мешок. К счастью, Джон его не разбудил.