Наблюдатель. Господин изобретатель. Часть VII

Когда мы добрались до места боя, то никого там не обнаружили, лишь на воде плавали обломки, перевернутые шлюпки и всякое иное дерево. Потом узнали, что «Рюрик» подобрав выживших с «Донского» ушел к немцам в Порт-Артур, сдать раненых в госпиталь Красного креста, похоронить убитых и попытаться исправить повреждения. Когда через сутки выяснилось, что половину артиллерии исправить не удастся, трубы пробиты, хотя их закрыли жестью, но все равно, машина полный ход не давала. В таком виде корабль будет легкой добычей и командир принял решение интернироваться. Адмирал Алексеев приказал повернуть на Мозампо и тут мы опять увидели японцев, они маневрировали на большом отдалении и непрерывно нас обстреливали. Попадание второго двенадцатидюймового снаряда в открытую дверь боевой рубки убило почти всех, находившихся в ней, включая командира, штурмана и вахтенного офицера.

Кровь заливала мне лицо и хлестала из буквально перерубленных осколком артерий предплечья. С помощью раненного осколками в ноги рулевого я перетянул жгутом, сделанным из оторванного рукава рубашки, артерию и рулевой кое-как перевязал мне голову. Все это время броненосец был абсолютно неуправляем (в рубке нас осталось в живых двое, сигнальщик и барабанщик, а также помощник рулевого были убиты), я не видел адмирала Алексеева. Потом узнал, что за пару секунд до попадания он решил выйти на мостик посмотреть в бинокль на японцев с другой стороны, нет ли там еще второго отряда кораблей. Взрыв сбросил его на палубу, в результате чего адмирал получил контузию и сломал бедро. Рулевой подполз к штурвалу, а я встал, держась за рукоятки, и вдвоем мы стали поворачивать штурвал, уходя от огня и стараясь держать курс на Мозампо.

Так мы и рулили, пока не прибежал вахтенный офицер с несколькими матросами узнать, что это за странные маневры выделывает броненосец. После этого я отключился и пришел в себя только на берегу, в госпитале, говорили, что была большая кровопотеря. Рулевой выжил, даже ноги ему сохранили, и получил знак Георгия, а я — орден. Пока я «рулил», кормовая башня «засветила» двумя снарядами по «Хасидате», отправив его на дно, а потом еще и второй «эльсвик» утопили. То есть молва все причислила к моему мудрому управлению броненосцем и странным маневрам, которые объяснили уклонением от японских снарядов (Sic![7]). То есть, пока я затягивал жгут-закрутку, придерживая концы зубами, броненосец вертелся на месте, что позволяло ему сделать выстрел из носовой башни, дать бортовой залп шестидюймовок, потом повернувшись к противнику кормой, огрызнуться из кормовой башни и выстрелить нестрелявшим бортом, потом опять вступала в бой носовая башня и так повторялось, но броненосец все время сносило, поэтому прицелиться по оси вращения японцам не удавалось, они все время мазали. Этот, с позволения сказать «маневр» потом назвали «Маневром Великого князя» или «Русский медведь отбивается от своры собак» и его всерьез разбирали теоретики иностранных флотов.

Потом, обсудив какие-то мелочи, я засобирался домой и попросил секретаря послать кого-нибудь из слуг «поймать» мне извозчика, но Сандро взялся повезти меня (по-моему, он хотел посмотреть, где я живу). Что же, на Васильевский доехали быстро и я предложил Сандро поесть пирогов и выпить чаю, на что он согласился. Тут же сбежалась ребятня во главе с Ванькой, я представил своего сына, который спросил:

— Дядя, а ты, правда, адмирал?

— Да, адмирал. Хочешь, возьму тебя юнгой на броненосец?

— Нет, я юнгой уже был, на пиратском корабле, — и Ванька довольно складно пересказал «Остров сокровищ», где в роли Джима Хокинса был он сам, а в роли капитана — Джон Сильвер на одной ноге и с попугаем на плече. На шхуне он как-то не поладил с капитаном и победил его в драке на ножах.

— Это он может — добавил я. — И юнгой у пиратов он был, вернее, у греческих контрабандистов-повстанцев.

Дальше Ванька, к восторгу пацанов, дорассказал историю, как потом была буря и пиратская шхуна утонула со всем экипажем и сокровищами, а его, уцепившегося за обломок мачты, выбросило на берег, где Ваньку подобрали цыгане и он кочевал с табором, пока его не разыскал отец, то есть — я.

— А сейчас вы в кого играете, в пиратов? — поинтересовался Сандро, — может, лучше офицером на флот пойти, адмиралом станешь?

— Нет, на кораблях я уже плавал и на броненосце тоже, а что до адмирала — у моего отца орденов все больше, чем у тебя и мундир весь золотой. Жаль только, у отца такой черной повязки нет (Вот спасибо, дорогой — подумал я). Мы сейчас в индейцев пойдем играть.

— Смотри у меня, только скальп ни с кого не снимай, «вождь краснокожих»[8] — крикнул я вслед убегающим «индейцам».

— Славный у тебя парень, — сказал Сандро, — и врет, как пишет!

— Дело в том, что он не совсем врет, вернее, почти не врет, — и я пообещал рассказать адмиралу за чаем про наше путешествие.