Наблюдатель. Господин изобретатель. Часть VII

Потом мы долго и вкусно обедали. Наталья, как обычно, порадовала нас пирожками и расстегайчиками с семгой к рыбному супу, именно супу на прозрачном бульоне из рыбы с кореньями, а не ухой. Водочку закусывали волованами[11] с черной икрой, она же в большой икорнице, обложенной колотым льдом стояла на столе (это уже та, что я привез, вместе с разнообразными балыками). На второе было тельное[12] из судака с белым соусом, типа польского: майонез, яйца и еще что-то, с отварным картофелем, посыпанным мелкопорезанной свежей петрушкой. Потом подали бланманже[13], которое дети уничтожали с изумительной быстротой, опять пирожки, только сладкие, привезенные мной конфекты и фрукты. В общем, стол царский, так и в Зимнем не обедают, но, судя по всему, Наталья ради гостя метнула на стол недельный бюджет. А живут они очень даже небогато[14], обстановка бедная, дом требует ремонта, чувствуется уже сейчас, что из рам дует, а что будет в крещенские морозы? Пенсия у Олега, как я прикинул, чуть больше двух тысяч рублей в год, это с учетом доплаты за орден и увечье. В это время Ванька рассказывал про то, как мы чуть не задавили свинью, за которой гнался мужик с хворостиной.

— Лучше бы задавили, я в эту свинью уже и из револьвера палил, — мрачно сказал Олег, — а ей хоть бы хны — там сала в ладонь, пуля в сале и застряла. Проклятая свинья подрыла наш забор, и пролезла в огород, где перерыла грядки с морковкой и свеклой. Я было пальнул вверх, думал, она испугается, так нет — жрет и жрет, пришлось в задницу всадить пулю. Что тут было — она стала визжать и метаться в поисках выхода и не найдя ничего лучше, чтобы вырваться на улицу, повалила наш и так ветхий забор. А мне тяжело что-то делать руками, вот я и нанял мужиков, чтобы они его хоть как-то на место поставили.

— А что хозяин свиньи? Мужик грозился его избить за потраву его картошки.

— Это не мужик, а поп-расстрига. Извергнут из сана за вольнодумство, пьянство и сквернословие. У меня тут очень колоритные соседи, — рассмеялся Олег. — Свинья принадлежит купцу, который тоже — истинная свинья. Он с меня, боевого генерала, хотел содрать двести (нет, ты представляешь, ДВЕСТИ) рублей за ранение его ценного животного, а, если, не дай бог, его любимица издохнет, грозился и вовсе меня разорить — якобы, его свинья редкой английской породы.

— И чем же закончилась ваша тяжба?

— Тем, что я сказал, что подам на него в суд, за разорение моего огорода и он возместит мне ущерб. Поскольку его свинья всем тут надоела, я соберу подписи соседей под петицией и присяжные точно будут на моей стороне.

Стало смеркаться, все же октябрь на дворе и темнеет быстро. Олег уговорил меня остаться переночевать, мол, не наговорились еще, да и мы точно заблудимся в темноте, если даже днем с трудом нашли дорогу. А сейчас и спросить будет не у кого — местные жители уже ложатся спать, по темноте здесь никто не гуляет.

— Ночь безлунная, на улицах непроглядная темень, и хороший человек там не пойдет, разве что разбойник. — добавила Наталья, уговаривая нас остаться и ехать завтра. — Тем более, что кучер ваш уже объелся и спит.

Дети уже тоже «клевали носами» и глаза у них сами закрывались. Ваньке постелили в одной комнате со мной, его долго уговаривать не пришлось и он отправился «на боковую».

Мы еще попили чаю, а потом кухарка стала убирать все со стола, а Наталья отправилась отдыхать. Мы с Олегом вышли на крыльцо, ему захотелось покурить. В саду пахло сырой землей и прелыми листьями, прямо грибной запах, только что прошел дождик. Спросил Олега, не скучно ли ему здесь, тот ответил, что в город не выберешься, своего выезда нет — дорого. До станции — несколько верст, с его ногой не дойти, так что все же потребуется хоть и дешевенький, но экипаж с лошадкой и кучером. А там нужен каретный сарай с конюшней: на все нужны деньги, деньги и еще раз деньги. Да и мужик в доме нужен: дрова рубить, печи топить, даже снег с дороги убирать.

— По правилам я вдоль своего забора должен свою половину улицы от снега разгребать. Так все время нанимать кого-то тут проблема — постоянно живущих господ много, вот деревенские мужики и ломят цены за разовые работы. В прошлом году кухаркин зять то ли в запой ушел, то ли заболел и я месяц сам снег чистил, с лопатой, в генеральской шинели, местные сбегались посмотреть как «увечный генерал» машет лопатой, а нет бы самим помочь и взять лопату — стоят, глазеют…

— Да, это понятно, для лентяя нет больше удовольствия посмотреть, как другой человек работает, а тут — целый генерал, — согласился я, — а как Наташа к вашему житью-бытью относится?

— Сначала она скучала по Петербургу, театрам, ведь даже из Ржевки мы частенько выбирались в театр, на концерты модных исполнителей или в офицерское собрание, на балы, не говоря уже о житье на Екатерининском канале. Но, с рождением дочери стало не до балов и даже эта, практически сельская жизнь, нам стала нравится. Хотя, знаешь, Александр, скучаю я по лязгу гусениц и свисту пара.