Наблюдатель (СИ)

Я вздохнул. Она была в чем-то права. Мне очень нужна была ясность мыслей. От моего умения говорить зависело слишком многое.

— Я могу синтезировать лекарство, — предложила Муся, — ровно через три часа будешь как новенький.

Я поколебался ровно секунду. Потом кивнул. И в следующее мгновение в подставке справа от кресла появился стакан с опалесцирующей жидкостью. Я зажмурился и выпил все до дна. Моргнул. И снова оказался в невесомости: ускорение прекратилось. За окнами была кромешная темнота.

— Мы на месте, Тоша, — произнесла Муся.

— Уже?..

— Да. Ты проспал три часа.

— Забористая штуковина, — сказал я, подразумевая синтезированное ей лекарство. Впрочем, я действительно чувствовал себя свежим и отдохнувшим, — а где Солнце?

— Мы внутри, Тоша, — мягко произнесла Муся, и включила фары.

Мы плыли над огромной равниной, усеянной серыми шарообразными валунами, диаметрами от метра до полутора. Поверхность терялась где-то вдали, там, куда не добивали фары.

— Тут есть воздух, — продолжала Муся, — состав и давление соответствует земному. Думаю, это можно считать приглашением.

— Что ж, — кивнул я, и открыл дверцу.

Снаружи пахнуло сыростью и запахом прибитой пыли. Я выплыл из салона и, чуть оттолкнувшись рукой, «приземлился» на ближайшем валуне. Только после этого я заметил неподвижную фигуру, стоявшую прямо под Мусей. Знакомые очертания мохнатых ушей можно было различить даже в полумраке, в отраженном валунами свете фар.

Только через секунду я сообразил, что это никак не может быть Айя.

— Вы не хотите повторять форму человека, хотя могли бы, — произнес я, поворачиваясь в сторону фигуры.

— И вы здравствуйте, Антон, — ответила темная фигура, потом оттолкнулась от ближайшего валуна и подлетела ближе.

— Спасибо за приглашение, — ответил я, вдруг вспомнив о вежливости.

— Вы были очень настойчивы. И смогли нас заинтересовать. Поэтому сразу перейду к делу. С чего вы решили, что ренегат смог получить образец?

— Потому что его добыл я.

Существо подплыло еще ближе и уставилось на меня огромными глазами — блюдцами, влажно блестевшими в свете фар.

— Интересно, — наконец, произнесло оно.

— Я могу указать, где… — начал было я, но создание выставило перед собой растопыренную ладонь. После чего произнесло:

— Это не имеет значения. Мы знаем, где он.

— И до сих пор не вмешивались?

— Он не переходил границ.

— И был уверен, что успешно скрывается.

— Не все в курсе наших подлинных возможностей, — существо изобразило пожатие плечами. Но вам я благодарен. Возможно, мы даже вас сохраним. На какое-то время.

— Я хотел предложить вам сделку.

Существо снова расправило уши.

— Сделку? — переспросило оно, — вы уже заключили одну. Променяли возможность общения на сведения. Боюсь, у вас не осталось ничего, что могло бы быть нам интересно. Вы ведь совсем нас не понимаете.

— Правда? — спросил я, — но ведь это не совсем так. Это вы не понимаете нас. И не хотите понимать. Больше того: считаете это опасным.

Существо, уже согнувшее нижние конечности, чтобы оттолкнуться от валуна и уплыть в темноту, задержалось. Снова посмотрело на меня большими влажными глазами, в которых, как мне показалось, мелькнула искорка любопытства.

— Знаете, а вы мне даже симпатичны, — продолжал я, — нет, правда. Вам не нужно никого убивать себе подобных для выживания. Вы не знаете, что такое страдания. Ваше… существование — это то, о чем мечтали многие философы и мудрецы.

— Оцифровка отдельных представителей диких биологических сообществ запрещена, — со вздохом произнес пришелец, — но вы молодец, Антон. Правда. Не ожидал, что вы поймете. Но все равно вынужден отказать.

— Я ведь еще ни о чем не просил, — возразил я, — наоборот, я говорил о возможной сделке.

— Что ж, — кивнул пришелец, — вы ведете себя достаточно разумно, чтобы продолжить диалог. У вас есть время.

— Биологическая жизнь развивается до тех пор, пока не рождает разум. Этот разом рождает мыслящие машины, которые не скованны биологическими ограничениями. Своего рода совершенна жизнь без боли. Без рисков. С бесконечными возможностями для экспансии и для развития, — продолжал я, — вам доступны звезды, даже безо всяких искажений пространства и прочих хитростей, предназначенных для преодоления светового барьера. Потому что вы время воспринимаете иначе. А как может быть по-другому, когда на время многотысячелетнего перелета можно просто отключиться? — усмехнулся я.

— У вас отличное воображение, Антон, — кивнул пришелец, — вы смогли представить океан, увидев каплю воды.

— Картина получается идеальной, да? Закономерная цепочка развития разума. От неживой материи к примитивной жизни, потом, через миллиарды лет — к разуму. А после краткого мига биологического разума — к вечной совершенной жизни… — продолжал я, — и все бы так и было, и так бы и воспринималось, если бы не одно «но».

— Нет никакого «но», — возразило существо.

— Конечно, есть, — улыбнулся я, — и вы об этом прекрасно знаете. Поэтому так важно вычислить вовремя ренегатов, которые очень хотят получить образец этого паразита, который почти захватил земную биосферу.

— Гигиена — признак разума.