Наблюдатели мрака

Никогда не знаешь, когда и от чего умрешь. Все равно рано или поздно это случится, как бы ты не цеплялся за жизнь. Так чего тогда страшиться?

Мы проезжали мимо брошенных домов, глядевших на нас зловещими глазницами мрачных разбитых окон. Давящую и неприятную тишину разгоняло ревом танковых двигателей, а густую темноту рассекало лучами бортовых прожекторов, но даже свет не спасал меня от нарастающего чувства тревоги.

Темных переулков между домами было достаточно. Оттуда в любой могли внезапно ударить. Батарейкин высунулся из люка, взявшись за ручки прожектора, и водил лучом по зданиям, освещая переулки. Он тревожно хмурился, стараясь не моргать, чтобы случайно не упустить попавшуюся в овал света цель. Местность напрягала Батарейкина не меньше, чем меня.

По дороге мы объезжали остовы вертолетов, сожженных танков, и раздавливали попадавшиеся на пути легковые автомобили. Куда ни глянь — всюду валялись обезображенные трупы, погубленные войной. Вид мертвых союзников в форме мракнаба провоцировал во мне сожаление, и становилось страшно за тех, кто еще был жив. Мне не хотелось, чтобы умирали нормальные люди. Столько невинных жертв ради одной лишь идеи о том, что человечество нужно переродить. Наверное, даже принуждение людей к христианству столько народу не погубило.

— Будь готова в любой момент, — предупредил Батарейкин, не поворачиваясь ко мне. — Тут такая мясорубка была, кто-то мог…

В овал света вдруг попал серый танк «М1 Абрамс», притаившийся в переулке. Перед орудием «Абрамса» полыхнула яркая вспышка, меня оглушило пушечным грохотом, и голову Батарейкина разнесло пронесшимся сквозь нее снарядом. Мне несказанно повело, что «Абрамс» промахнулся.

Со всех сторон в колонну полетели снаряды. В окнах появились серые гранатометчики, скинувшие с себя маскировочные светоотражающие халаты, и стали палить по нам из РПГ. В переулках грохотали танковые орудия. «Абрамсы» долбили из пушек, поджигая черные танки один за другим.

Я спряталась за углом в пустом переулке, меня, к счастью, преследовать не стали. «Абрамсы» перестреливались с черными, было трудно понять, кто одержит верх. Черные палили по «Абрамсам». Перед стволами черных танков полыхали вспышки, воздух заполнился оглушительным грохотом, а улицу заволокло пылью. От отдачи танки покачивало, но орудие оставалось неподвижным благодаря механизмам гироскопической стабилизации. Снаряды черных рикошетили от лобовой брони «Абрамсов», разбрасывая веера искр, а вот снаряды «Абрамсов» с легкостью прошибали бортовую броню черных.

Несколько черных пробило снарядами «Абрамсов». Внутри черных танков раздались приглушенные хлопки взрывов, и из всех щелей на броне показались горячие языки пламени. У некоторых машин сразу оторвало башни мощными взрывами боеуклада. Те, кому повезло выжить, выскакивали из танков поглощенные пламенем, кричали, с болезненными воплями валясь на землю. Они горели заживо, стараясь затушить на себе пламя, катаясь из стороны в сторону. Единственное, что я успела сделать — обдать их потоком ледяного воздуха, дать хотя бы небольшой шанс на спасение. В следующий момент я об этом едва не пожалела. Гранатометчики заметили меня. Двоих я сразу заколола брошенными в окна ледяными копьями, но некоторые все же успели выстрелить по мне из РПГ. С хлопками гранатометы выбросили ракеты, которые устремились ко мне, перечеркивая пространство дымом.

Я понеслась вглубь переулка, прыгнув за контейнер, и услышала громыхнувшие ракеты, едва меня не зацепившие. Не теряя ни секунды времени, я сосредоточила на выходе из переулка все усилия, став быстро выращивать там толстую ледяную стену, направляя в ее основание потоки морозного воздуха. Едва я возвела ее, как она сразу же стала содрогаться взрывами, покрывшись сеткой трещин. Не переставая обдавать стену ледяными струями, я восстанавливала ее, но хватило этого ненадолго.

Стену разнесло на куски очередной гранатой, и крупные куски льда заскользили по переулку, став таять на глазах. Гранатометчики решили от использования артефакторых гранатометов перейти к тяжелой артиллерии, и начали бросать в меня огненные копья и шары. Я прикрылась телекинезом и ледяной сферой, но понимала, что долго не протяну. Сердце билось как у напуганного кролика, я схватилась за голову вспотевшими от страха ладонями. Огненные шары с грохотом врезались в защитную сферу, разбивались об нее, поднимая температуру воздуха до огромных высот. Ледяная сфера покрылась сетью трещин, лед таял, меня затапливало. Очередным огненным залпом сферу разорвало в клочья, из защиты остался только телекинез.