Наблюдения над исторической жизнью народов

Когда прекратились движения политические, когда государство и общество остановились в своем развитии, мысль не переставала работать, и следствием этой работы было сильное религиозное движение, обхватившее не одну Индию и не ограничившееся одной религиозной сферой.

Арийцы принесли с собой в Индию представление о добрых и злых божествах и, что всего важнее, принесли представление о непрестанной борьбе их между собой, представление об Индре, небесном воителе, поражающем злого Вритру, который покрывает небо черными облаками. На индийской почве с течением времени выработалось представление о двух началах: благодетельном, зиждительном и хранительном — Вишну, и злом, разрушительном — Шива, и оба начала, как у других народов, стали друг подле друга в равносильном положении. Но индийские арийцы на этом не остановились; они не успокоились на дуализме и начали стремиться подчинить оба противоположные начала третьему, высшему, и явились представления о Браме, «из которого все существа происходят, которым живут по рождении, к которому стремятся, в которого снова возвращаются». «Как искры из пламени, исходят все существа из неизменяемого, возвращаются в него».

Это представление, разумеется, не могло быть достоянием большинства, относившегося равнодушно к божеству, которому не приносили жертвы, не строили храмов, и продолжавшего поклоняться божествам добрым и злым мужеского и женского пола. Но жрецы (брамины) воспользовались этим представлением, чтобы освятить существующий политический порядок вещей как происшедший из Брамы, освятить преимущества своей касты; они воспользовались представлением о Браме, чтобы утвердить и нравственный порядок: только чистая душа человека могла возвратиться к своему чистому источнику; душа же, оскверненная преступными деяниями, должна была пройти прежде чрез ряд низших существ, что повело к верованию в переселение душ. Но мысль не могла остановиться и на этом.

Явились неизбежные вопросы: как и зачем? Как и зачем из единого, сверхчувственного и неизменяемого произошел этот многообразный, чувственный и изменяемый мир, которого целью все же осталось возвращение в единое и неизменяемое?

Придумано было такое объяснение, что первоначальное, единое, истинное существо, душа вселенной, актом самообольщения развилось в мире многообразия, который потом сохранил как существенное качество свое обман; мир не имеет истинного существования, никакого права на него. Такое уже слишком смелое объяснение происхождения чувственного мира не могло быть принято многими; явилось другое учение, учение Капилы, где утверждалось, что материя вечна и чувственный мир заключает в самом себе жизненное начало.

Подле этого самостоятельного материального мира существует самостоятельный мир духовный, которого бесконечные частицы бескачественные, бездеятельные и неразличимые — вращаются в мировых пространствах и только посредством соединения с материальным миром получают сознание, силу воли и другие качества.

Но, раз сознавши самого себя, свое превосходство над материею и свою особенность от нее, дух стремится к освобождению себя от материи.

Уже в учении Капилы мы видим прямое отступление от браминского учения о происхождении или истечении всего существующего из Брамы как души вселенной: в учении Капилы мир духовный и материальный существуют самостоятельно один подле другого и вопрос о божестве обходится. Но это учение, достояние немногих людей мысли, не имело влияния на политическую сферу, на тот мир отношений, который если бы не был создан, то по крайней мере был освящен брамаизмом.

Но вот явилось учение, которое не ограничилось сферой мысли, но вооружилось против существующего порядка, освященного господствующей религией: то было знаменитое учение Будды.

Особенность движения религиозной мысли арийцев в Индии состояла в том, что она не могла успокоиться на дележе окружающих явлений между двумя началами, двумя божествами, добрым и злым, на этом узаконенном, освященном раздвоении мира и человека, обязанного поклоняться одинаково обоим противоположным началам. Для освобождения от этого двойства, которое было тяжело и для нравственного чувства человека, начали искать третье, высшее начало, высшее божество; но где было его найти вне природы, как его определить, какие дать ему качества?

До представления о Творце, отдельном от творения, человек сам собой достигнуть не мог; так называемые языческие религии именно и состоят в поклонении божеству в известном образе, идоле, в известном явлении физическом или нравственном; вне этих явлений или образов язычники бога не искали и найти не могли, и потому, поднимаясь к единому и наивысшему божеству, они не могли иначе представить его себе как изображающимся, воплощающимся в целой вселенной, находящимся к ней в таком же отношении, как душа к телу.