Набоковская Европа

барышня откликнулась, и А.Я. сказала номер с каким-то абстрактным увещеванием в тоне и особым ритмом в произношении цифр – точно 48 было тезисом, а 31 антитезисом, – прибавив в виде синтеза: яволь.

…Хорошо бы, если б она пошла туда с вами. Я уверена, что вы никогда в жизни…

Вдруг, с улыбкой опустив глаза, поведя полненьким плечом, слегка скрестив вытянутые ноги:

Тамара Григорьевна? новым голосом, мягким и приглашающим. Тихо засмеялась, слушая, и ущипнула складку на юбке.

Да, это я, вы правы. Мне казалось, что вы, как всегда, меня не узнаете. Хорошо, – скажем: часто.

Усаживая тон свой еще уютнее:

Ну, что у вас слышно?

Слушает, что слышно, мигая; подталкивает коробку с зеленым мармеладом по направлению к Федору Константиновичу; носки ее маленьких ног в потертых бархатных башмачках начинают легонько тереться друг о друга; перестают.

А.Я.:

Да, мне уже об этом говорили, но я думала, что у него есть постоянная практика.

Продолжает слушать. В тишине раздается бесконечно малая дробь потустороннего голоса.

Ну, это глупости, ах, это глупости.

(через минуту): Значит, вот у вас какие дела.

со вздохом: Да так себе, ничего нового. Александр Яковлевич здоров, занимается своим делом, сейчас в концерте, а я так, ничего особенного не делаю. У меня сейчас сидит… Ну, конечно, развлекает его, но вы не можете себе представить, как я иногда мечтаю куда-нибудь с ним поехать хотя бы на месяц. Что вы? Нет, не знаю куда. Вообще иногда очень на душе тяжко, а так ничего нового.

Медленно осмотрела свою ладонь, да так и осталась с приподнятой рукой.

Тамара Григорьевна, у меня сейчас сидит Годунов-Чердынцев. Между прочим, он ищет комнату. У ваших этих еще свободно? А, это чудно. Погодите, передаю трубку.

Федор:

Здравствуйте, (кланяясь телефону), мне Александра Яковлевна…

Звучный, так что даже защекотало в среднем ухе, необыкновенно проворный и отчетливый голос сразу завладел разговором.

Голос Тамары Григорьевны (быстро рассказывает):

Комната еще не сдана, и они как раз очень хотели бы русского жильца. Я вам сейчас скажу, кто они. Фамилия – Щеголев, это вам ничего не говорит, но он был в России прокурором, очень, очень культурный, симпатичный человек… И, значит, жена его, тоже милейшая, и дочь от первого брака. Теперь так: живут они на Агамемнонштрассе, 15, чудный район, квартира малюсенькая, но хох-модерн, центральное отопление, ванна, – одним словом, все-все-все. Комната, в которой вы будете жить, – прелесть, но, —

(с оттяжкой), – выходит во двор, это, конечно, маленький минус. Я вам скажу, сколько я за нее платила, я платила за нее тридцать пять марок в месяц. Чудный кауч, тишина. Ну вот. Что вам еще сказать? Я у них столовалась и должна признаться, что отлично, отлично, но о цене вы сами столкуетесь, я была на диете. Теперь мы сделаем так. Я у них завтра все равно буду утром, так в пол-одиннадцатого, я очень точна, и вы туда, значит, приходите.

Федор:

Одну минуточку, одну минуточку. Я завтра, кажется… Может быть, лучше будет, если я вам…

Он хотел сказать: «Позвоню» – но Александра Яковлевна, сидевшая близко, сделала такие глаза, что он, переглотнув, тотчас поправился:

Федор (без оживления):

Да, в общем, могу, благодарю вас, я приду.

Голос Тамары Григорьевны (повествовательно):

Ну вот… – значит, Агамемнонштрассе, 15, третий этаж, есть лифт. Так мы и сделаем. До завтра, буду очень рада.

Федор:

До свидания.

Занавес

Акт второй

Осмотр нового жилища

Передняя квартиры Щеголевых. Щеголев в дверях встречает Федора Константиновича.

Щеголев: