Набросок

Девушка повернулась спиной к окну, упершись руками в подоконник, и, склонив голову, пристально всмотрелась в меня. После того как я побрился, я не понимал, на что можно с таким любопытством смотреть, и немного смутился.

— То, что я увидела, потрясает, Илия! Один, в глуши, без опоры на мастеров ты восстановил древнее искусство так легко, как если бы просто решил развлечься. Скажу честно — это испугало меня!

— Я думал, это моя борода испугала тебя, — я незаметно перешел на «ты», но она и не подумала возражать.

Ана усмехнулась.

— Ну, этого-то я точно никогда не забуду! Но, если серьезно, представь, мы решили отвезти тебя в место, где ты смог бы если и не разобраться, то хотя бы дать нам намеки на понимание мастерства древних. А вместо этого ты сам творишь его безо всяких усилий!

— Насчет безо всяких усилий — это спорно, — буркнул я.

Ана подняла руку, призывая меня помолчать.

— Только увидев твой самолет, я поняла, какая опасность таится в тебе! Ты сам по себе — оружие!

— Мы не верим в то, что оружие — это плохо. У нас считается, что плохими могут быть только люди, которые его применяют с дурными целями. Но я не оружие! Оружие — это инструмент, который предназначен для убийства. Я же не собираюсь никого убивать, и я вовсе не предназначен для этого! Это кто-то другой может решить, что меня можно использовать как оружие. Но в таком случае тому, кто так решил, самому следует отвечать за свой выбор — об оружие можно пораниться! Я очень не хочу, чтобы ты видела меня оружием. Это большая ошибка.

Моя скелле, правильнее — маути, молча выслушала тираду и опять повернулась к окну. Мне показалось, что ей подсознательно нравилось дразнить меня.

— Это теперь не важно. Я решила, что, встав на этот путь, уже не сойду с него. Я боюсь того, что я делаю, но ты же говорил, что боялся, когда летал, но летел.

— Я боялся не полета — я боялся посадки, — увидев непонимание, пояснил: — Ну, возвращения на грунт. Ни один летчик не остался летать вечно, все так или иначе вернулись. Просто хочется вернуться живым.

Ана вздохнула.

— Воняет дешевой поэзией!

— Скорее пошлость. Общее место.

— Так вот, у тебя дома — это в горах за Облачным краем, — она опять повернулась ко мне лицом и, увидев мое, исправилась: — Извини, в тех горах, где живут мун, есть несколько древних сооружений, которые полны того, что, я думаю, будет тебе интересно. Ты сам говорил, что полет на этом самолете — это дешевый аттракцион по сравнению с масштабами межзвездных перелетов. И что без информации ты просто умрешь раньше, чем разберешься с тем, что отправило тебя к нам. Это ведь твои слова?

— Мои, — кивнул я, внимательно слушая.

— Мы решили отправить туда экспедицию и, главное, доставить туда тебя. Наши люди уже были там, но никто не понял, что с этим делать. Ты же видишь то, что мы уже потеряли. Ты для нас так же важен, как и мы для тебя! В конце концов, у нас договор!

— Не надо меня агитировать за Красную армию! — увидев, что она нахмурилась, я отмахнулся. — Я готов! Ну, почти готов, — а про себя подумал: интересно, кто это «мы»?

— Что значит почти? — удивленно вскинула Ана красивые брови.

— Во-первых, я собираюсь использовать тебя — у нас договор! Мне это нужно, чтобы доработать самолет. Во-вторых, я не собираюсь тратить месяцы, чтобы туда добираться. А значит, тебе нужно изменить планы экспедиции. Самолет двухместный. Ты понимаешь?

— Ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой вдвоем туда на этом? — медленно отделяя каждое слово, произнесла она и показала рукой на глухую стену мастерской, за которой во дворе стоял самолет.

— Да. Или пошли кого-то, кому доверяешь.

Ана напряженно молчала, о чем-то думая. Затем посмотрела на меня и неожиданно заявила:

— Я должна научиться летать сама!

Наверное, в этот момент где-то в Голливуде беспокойно заворочался во сне какой-то знаменитый актер, так как более широкую и счастливую улыбку, чем моя в тот миг, он никогда бы не сыграл.