Начала политической экономии и налогового обложения

Если бы – что представляет более важный случай – мы согласились платить субсидию иноземному государству, то деньги не стали бы вывозиться до тех пор, пока в нашей стране оставались бы какие бы то ни было товары, которыми можно было бы дешевле расплатиться с долгом. Интересы отдельных лиц сделали бы вывоз денег нисколько не необходимым[73].

Итак, металл будет посылаться за границу для уплаты долга единственно в тех случаях, когда его имеется излишнее количество, когда он самый дешевый из предметов вывоза. Если бы в такое время банк платил по своим билетам металлом, то явился бы для этой цели спрос на таковой. Он получался бы тогда по монетной цене, между тем как цена его в слитках была бы несколько выше его цены в монете, потому что слитки вывозить по закону можно, а монету нельзя.

Таким образом, не подлежит сомнению, что обесценение орудия обращения есть необходимое следствие изобилия в нем и что при обыкновенном состоянии обращения страны это обесценение встречает противовес в вывозе драгоценных металлов[74].

Таковы, мне кажется, законы, которые регулируют распределение драгоценных металлов по всемирному рынку, а также обусловливают и ограничивают перемещение их из одной страны в другую, регулируя ценность их в каждой стране. Но прежде чем перейти к рассмотрению на основании этих начал главного предмета моего исследования, мне будет необходимо показать, каково то постоянное мерило ценности в нашей стране, которого представителем должны являться наши бумажные деньги, так как определить их нормальное состояние и их обесценение возможно только с помощью сравнения с упомянутою единицею ценности.

Можно утверждать, что ни в одной стране, в которой орудие обращения состоит из двух металлов, не существует постоянного[75] мерила ценности, потому что металлы эти подвергаются колебаниям ценности один относительно другого. С какою бы точностью директоры монетного двора ни устанавливали относительной ценности золота и серебра в монете в тот момент, когда они констатируют это отношение, но они не в состоянии предупредить возвышения одного из этих металлов, когда ценность другого остается без изменения или даже подвергается упадку. Как скоро это случится, один из металлов в монете будет переплавляться в слитки для продажи за другой металл. Локке, лорд Ливерпуль и некоторые другие писатели подвергали этот предмет весьма талантливому рассмотрению, и все сошлись в том мнении, что единственное средство против зла, происходящего для обращения из этого источника, это сделать мерилом и единицею ценности только один из двух металлов. По мнению Локке, наиболее пригодным для этой цели металлом было бы серебро, и он сделал предложение, чтобы золотой монете было предоставлено найти свою собственную ценность и идти в обращение за большее или за меньшее количество шиллингов, смотря по колебаниям рыночной цены золота относительно серебра.

Лорд Ливерпуль, напротив того, настаивал на том, что золото не только является металлом, наиболее пригодным для функции общего мерила ценности в нашей стране, но что оно сделалось таковым благодаря всеобщему соглашению народа, стало рассматриваться в таком свете иностранцами и наилучшим образом соответствовало возрастанию торговли и богатства Англии.

На этом основании он сделал предложение, чтобы для взноса сумм, превосходящих одну гинею, законным орудием платежа служило одно золото; для сумм же, не достигающих упомянутой цифры, таким орудием считалось бы серебро. При действии нынешнего закона золотая монета есть законное орудие для платежа всякой суммы, но в 1774 году было постановлено, что «никакая уплата серебряной монетою королевства суммы, превосходящей 25 ф. в один раз, не может быть признана законною или считаться произведенною законным орудием платежа в пределах Великобритании и Ирландии, если ей придается большая ценность, нежели та, которая соответствует ей по весу, т. е. 5 ш. 2 п. за каждую унцию серебра. Правило это было возобновлено в 1798 году и находится в силе до настоящей минуты.

Следуя некоторым мотивам, которые приводятся лордом Ливерпулем, по-видимому, не может подлежать сомнению, что приблизительно за сто лет до настоящего времени золотая монета представляла главное мерило ценности; но мне кажется, что это следует приписывать неправильному определению монетных отношений. Золото было оценено слишком высоко, поэтому-то и не могло оставаться в обращении серебро, имеющее свой законный вес.

Если бы произошло новое регулирование, на основании которого было бы оценено чересчур высоко серебро или – что то же самое, – если бы рыночное отношение между ценою серебра и золота сделалось более значительным, чем монетное отношение между ними, то исчезло бы из обращения золото, а мерилом ценности сделалось бы серебро.