Начала политической экономии и налогового обложения

Если бы золото было продуктом только одной страны и если бы этот металл везде употреблялся в качестве денег, то можно было бы обложить его очень значительным налогом, который не падал бы ни на одну страну, за исключением того размера, в каком употреблялось бы в них золото для промышленных и домашних целей; что же касается до той части его, которая употреблялась бы в виде денег, то хотя бы с золота был взят значительный налог, но никто не платил бы его. Таково особенное свойство денег. Ценность всех других товаров, количество которых ограниченно и не может возрасти вследствие соперничества, зависит от вкуса, каприза и от средств покупателей; но деньги – такой товар, увеличения которого не желает ни одна страна, да и не нуждается в нем, потому что нет никакой особенной выгоды употреблять 20 млн орудия обращения вместо 10 млн. Какая-нибудь страна могла бы располагать монополией производства шелка или вина, но цены шелка и вина могли бы упасть вследствие каприза, моды или вкуса, которые заставили их предпочесть и заменить эти предметы сукном и водкой; то же самое могло случиться до известной степени и с золотом, насколько употребление его ограничивается потребностями промышленности; но насколько золото служит орудием мены, спрос на него всегда есть дело необходимости, а не свободного выбора: вы принуждены принимать золото в обмен за свои товары, и, след., нельзя положить предела увеличению количества его, которое иностранная торговля может заставить вас принять, если ценность его понижается, и уменьшению этого количества, если цена возвысится. Вы действительно можете золотую монету заменить бумажными деньгами, но этим способом вы не уменьшите и не можете уменьшить количества денег, потому что бумажные деньги регулируются ценностью мерила, за которое они обмениваются. Только по возвышению цены товаров можете вы воспрепятствовать вывозу их из той страны, в которой они покупаются за незначительное количество денег, в другую страну, в которой они продаются за большее их количество, и это возвышение может быть достигнуто исключительно при помощи ввоза металлических денег из-за границы или введением или увеличением выпуска бумажных денег вне страны. Итак, если бы король Испании – предполагая, что он есть исключительный владелец рудников и что золото одно только употребляется в их монеты, – обложил золото значительным налогом, то он чрезвычайно сильно возвысил бы его естественную ценность; а так как рыночная ценность золота в Европе регулируется в последнем результате его естественною ценностью в испанской Америке, то Европа стала бы в таком случае давать боле товаров за данное количество золота. Но в Америке перестали бы производить прежнее количество золота, так как ценность его возросла бы только в соответствии с уменьшением его количества вследствие увеличения издержек на его производство. Итак, в обмен за все свое вывозимое золото Америка получала бы товаров более чем прежде; и можно спросить, в чем же состояла бы в подобном случае выгода Испании и ее колоний? Выгода их состояла бы в том, что если бы производилось меньше золота, то на производство его употреблялось бы менее капитала; при помощи употребления меньшего капитала получалась бы та же самая ценность в виде европейских ввозных товаров, какая прежде добывалась употреблением большого капитала; и, след., на совокупность продуктов, получаемых от употребления капиталов, которые были бы извлечены из рудников, составляла бы выгоду, извлекаемую Испанией, благодаря введению налога и которой она не могла бы получить ни в таких значительных размерах, ни с такою достоверностью, обладая монополией на какой-либо другой товар. Подобный налог, насколько дело касается денег, не нанес бы решительно никакого вреда европейским народам; они располагали бы прежним количеством товаров и, след., имели бы те же средства для удовлетворения потребностям, как прежде; только обращение этих товаров совершалось бы при помощи меньшего количества денег вследствие большей их ценности.