Читаем Начала политической экономии и налогового обложения полностью

«Рента и прибыль с земли, засеянной ячменем, должна быть всегда почти равна ренте и прибыли с других одинаково плодородных и одинаково хорошо обработанных земель. Если бы они были меньше, то известная часть ячменной земли была бы скоро обращена под какую-нибудь другую обработку; если бы они были больше, то более земли стало бы употребляться на возделывание ячменя. Когда обыкновенная цена какого-нибудь отдельного продукта почвы представляет то, что может быть названо ценой монопольной, то налог на этот продукт необходимо уменьшает ренту и прибыль с почвы, на которой продукт возделан. Налог на продукт тех драгоценных виноградников, вина которых так мало в сравнении с существующим на него спросом, что цена его всегда находится выше естественной пропорции к продукту других одинаково плодородных и одинаково хорошо обработанных земель, необходимо понизил бы ренту и прибыль[34] с таких виноградников. Цена вина, и без того уже самая высокая, какая только могла быть взята за количество, обыкновенно посылаемое на рынок, цена могла бы подняться выше без уменьшения этого количества, а количество нельзя было бы уменьшить без еще большей потери, потому что земли нельзя было бы обратить на какое-нибудь другое, одинаково ценное производство. Итак, вся тягость налога упала бы на ренту и прибыль или собственно на ренту с виноградника». —

«Но обыкновенная цена ячменя никогда не была монопольною ценою, а рента и прибыль с ячменной земли никогда не были выше своего естественного отношения к ренте и прибыли с другой одинаково плодородной и одинаково хорошо обработанной земли. Различные налоги, уплачиваемые на солод, пиво и эль, никогда не понижали цены ячменя, никогда не уменьшали ренты и прибыли с ячменной земли. Цена солода для пивовара постоянно возвышалась в соразмерности с налогами, лежащими на солоде, и эти налоги, вместе с различными пошлинами на пиво и на эль, постоянно или возвышали цену, или, что то же, ухудшали качество этих товаров для потребителя. Окончательная уплата этих налогов постоянно падала на потребителя, а не на производителя».

Буханан делает об этом месте следующее замечание.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее