Начала политической экономии и налогового обложения

Когда течение денег насильственно приостанавливается, и когда деньгам препятствуют сохранять свой правильный уровень, тогда не существует границ возможным колебаниям вексельного курса. Результаты наступают те же, какие последовали бы в том случае, если бы в обращение насильственно были введены бумажные деньги, неразменные на монету по предъявлению. Подобное орудие обращения необходимо ограничивается пределами страны, в которой сделан выпуск: оно не может, если бывает выпущено в слишком большом количестве, разойтись по другим странам. Уровень обращения нарушен, и вексельный курс неизбежно станет неблагоприятен для страны, где существует излишек обращения; совершенно таковы же были бы последствия и металлического обращения, если бы посредством насильственных мер, законов, когорт нельзя было бы обойти, деньги были бы удержаны в стране в то время, когда течение торговли давало бы им толчок по направлению к другим странам.

Когда в каждой стране находится в точности такое количество денег, в каком она нуждается, то деньги не будут в действительности иметь повсюду одинаковую ценность: в отношении ко многим товарам разница может простираться до 5, 10 и даже до 20 %, но вексельный курс будет стоять al pari. За 100 ф. в Англии, или за количество серебра, заключающееся в 100 ф., будет покупаться вексель в 100 ф., или равное количество серебра во Франции, Испании или Голландии.

Рассуждая о вексельном курсе и о сравнительной ценности денег в различных странах, мы не должны иметь в виду ценность денег, выраженную в товарах, каждой страны. Вексельный курс никогда не приводится в известность посредством выражения ценности денег в хлебе, в сукне или в каком-либо другом товаре, но посредством переложения орудий обращения (currency) одной страны на орудия обращения в другой.

Итак, он может быть приведен в известность посредством сравнения его с каким-нибудь мерилом, общим для обеих стран. Если вексель на Англию во 100 ф. покупает такое же количество товаров во Франции и в Испании, какое купил бы вексель на Гамбург на ту же сумму, то вексельный курс между Гамбургом и Англией находится al pari; но если вексель на Англию к 130 ф. покупает не более чем вексель на Гамбург в 100 ф., то в последнем курс будет на 30 % против Англии.

Сто фунтов в Англии покупают вексель или право на получение 101 ф. в Голландии, 102 ф. во Франции и 105 в Испании. В таком случае говорят, что вексельный курс на Англию на 1 % против Голландии, на 2 против Франции и на 5 против Испании. Это указывает, что уровень обращения выше, чем должен быть в этих странах, и что сравнительная ценность их обращения и обращения английского немедленно возвратятся к курсу al pari при уменьшении количества их орудия обращения и при увеличении этим путем английского.

Те, которые утверждают, что наше орудие обращения было обесценено в течение последних 10 лет, когда вексельный курс колебался от 20 до 30 % и против нашей страны, никогда не настаивали, как их в тон обвиняли, что деньга не могли иметь большей ценности в одной стране, нежели в другой, в сравнении с различными товарами; но они утверждали, что 130 ф. не могли бы быть удержаны в Англии, за исключением случая обесценения, когда, будучи выражены в деньгах Гамбурга или Голландии, эти 130 ф. имели бы не более ценности, чем слиток в 100 ф.

Пославши в Гамбург 130 полновесных английских фунтов и даже издержавши на пересылку 5 ф., я мог бы стать здесь обладателем 125 ф. Что в таком случае заставило бы меня дать 130 ф. за вексель, который отдал бы в мое распоряжение 100 ф. в Гамбурге, кроме того, что мои фунты не были бы полновесны? Они были бы истерты, внутренняя ценность их была бы ниже Гамбургских фунтов, и, будучи посланы туда, с издержкой в 5 фунт., они могли бы быть проданы там всего за 100 ф. Нет сомнения, что если бы мои 130 ф. были металлом, они доставили бы мне 125 ф. в Гамбурге, но за бумажные фунты ст. я могу получить не больше 100 ф., а между тем утверждалось, что бумажные 130 ф. имели ценность, равную 130 ф. золота или серебра.