Начальник Америки (СИ)

— Ваша национальное развлечение? — встретил Тропинина вопросом Шарль. — Вроде того катания с горы на санях?

— Нет это воинское упражнение, — пояснил Тропинин. — Они хотят знать местность в условиях плохой видимости.

Как раз в это время их товарищи подожгли горшки со смесью селитры и сахара. Площадку заволокло белесым дымом.

— Не думаю, что это даст преимущество, — заметил Хельмут. — Можно конечно заполнить дымом всё поле и вырезать англичан по одному, но они не дураки и просто отступят, как только завидят дым.

— Посмотрим, — рассеяно ответил Тропинин. — Кстати, кто-нибудь может мне рассказать о женщине или девушке из Архангельска? Она должна жить или гостить где-то в этих местах. Хотелось бы разыскать соотечественницу.

— Я даже не знаю, где этот Архангельск? — фыркнул Хельмут.

— Это на Белом море на севере России. Туда издавна ходили корабли английской Московской компании.

Шарль помотал головой.

— Нет, Алексис, вы первый русский, которого я увидел в этих краях, — сказал он. — Помнится в Капстаде был один то ли русский, то ли поляк. Но в Индии…

В этот момент тугодумный Хельмут что-то сообразил.

— Вам стоит обратиться к Хики, — сказал он.

— К Хикки? — переспросил Тропинин.

— Да, он ирландец, зовут Джеймс, это чтобы не спутать с другим Хикки, местным законником. По профессии помощник корабельного хирурга, если мне не изменяет память. Может вылечить подагру и снабдить вас порошком Джеймса. А кроме того, он владеет небольшим печатным станком.

— И как он мне сможет помочь?

— Хикки намерен издавать газету, — пояснил Хельмут. — А поэтому старается быть в курсе всех здешних сплетен, интриг и любых событий. Если кто и расскажет вам о некоей девушке из Архангельска, то только он.

— Где мне его найти?

— В тюрьме, в Калькутте.

— Шутите?

— Нисколько, — Хельмут помотал головой. — Он сидит за долги вот уже год или два. Что не помешало ему приобрести печатный пресс и выпускать объявления на заказ ради выплаты долга.

— Хороший повод навестить его, — кивнул Тропинин. — Мне как раз требовалось напечатать рекламу.

— Вы можете нагрянуть прямо в тюрьму, это не вызовет подозрений, — заверил Хельмут.

* * *

Долговая тюрьма оказалась не таким мрачным местом, как представлял Тропинин. Во всяком случае не более мрачным, чем его собственная фактория до ремонта. Тюрьма походила на таверну с внутренним двориком и номерами-камерами вдоль галереи. Правда, чтобы попасть внутрь, требовалось пройти через особую комнату с двумя окованными железными полосами дверьми. В комнате этой как и во всей тюрьме распоряжался человек по имени Стерди — старший охранник, а может даже и начальник. Во всяком случае он был европейцем. Получив шиллинг, Стерди охотно впустил посетителя внутрь и провёл к нужной комнате.

— Арестантам здесь не хуже чем в Маршалси, — заверил охранник по дороге. — Если есть чем заплатить, конечно. Можно спокойно уходить по делам, но обязательно возвращаться на ночь. С этим строго! Кормёжка по средствам. Своего ресторана у нас нет, всё же не Лондон и клиентов не так много, но если есть монета, мы всегда можем послать мальчишку за едой. А нет, так хлеб и вода.

Навстречу им в патио и на лестницах попадались люди далеко не тюремного вида. Провожатый со всеми здоровался, но ради одних приподнимал похожую на ведро шляпу, а других удостаивал лишь легким кивком. Как понял Тропинин из объяснений, тюрьма являлась коммерческим заведение, чем-то вроде знакомого ему по прошлой жизни коллекторского агентства. С той лишь разницей, что здешним коллекторам не требовалось бегать за должниками и терроризировать их телефонными звонками. Те сидели под присмотром, отсортированные по степени платежеспособности, и целыми днями думали, как выплатить долг.

Некоторые комнаты были забиты до отказа бедняками, точно ночлежки, выйти оттуда даже на отхожий промысел позволялось только под залог; другие скорее походили на места заключения членов королевской семьи — предметы роскоши, изысканные кушанья, любой каприз за ваши деньги. Если же комнаты по какой-то причине пустовали, то хозяин сдавал их обычным постояльцам, которых, что характерно, соседство с арестантами ничуть не трогало.

— Мистер Хикки непростой человек, — сообщил между делом провожатый. — Одним словом ирландец. Разругался намедни с законником и теперь его интересы некому защищать. Так что, боюсь, он у нас поселился надолго.

Дверь оказалась незапертой, а Стерди не счел нужным дожидаться ответа и вошел сразу, едва стукнув кольцом. Посреди комнаты стоял пресс, вроде того, у какого на иллюстрациях изображали первопечатника Фёдорова. Вдоль стены расположился шкаф с ящичками полными литер. Единственный обитатель — рыжеволосый мужчина лет сорока — лежал в одежде на соломенном тюфяке и смотрел в потолок.

На вошедших он сперва даже не обратил внимания, но скосив глаза и приметив нового посетителя сразу же вскочил на ноги. Подбежал, остановился в метре, внимательно изучая гостя. На тюремщика даже не взглянул.