Начальник милиции 1

Поймал себя на мысли, что настроен я воинственно, наверное, мое сознание вкупе с молодыми гормонами обрело немого новый уровень мышления – хочется мир перевернуть, ну, по крайней мере, Зарыбинск взъерошить для начала.

Тем временем ослепленный сосед пытался выйти из комнаты. Мычал, сопел и всхлипывал. Шаря руками по стенам и шкафу, как слепой котенок, он натыкался то на кровать, то на стул. И всякий раз поминал сквозь зубы шайтана.

Я подхватил со стола вилку из сковородки с остатками яичницы, поймал «туркмена» за волосы и приставил вилку к его печенке. Надавил чувствительно.

– Слышь, воин Востока, – зло процедил я, нагнав в голос побольше ржавого металла, – еще раз рыпнешься – и заточку в бок получишь. Усёк?

Вилка вполне себе проканала за перо. Разницы он сослепу не почувствовал. Испугался.

– А-а! Пусти! Глаза!

– Пошли, ниндзя общажный! – схватил я его за локоть.

– Куда?

– Глаза мыть, мне слепошарый сосед не нужен.

Я подхватил его за шкирку и поволок в умывальню. Как во всех таких общагах, она была возле туалета и душевой, служила их «предбанником».

Помещение выглядело удручающе, какой, впрочем, и положено быть общаговской уборной. Грязно-желтый кафель на полу. Плитки потрескавшиеся, маленькие – размером с пару спичечных коробков. Стены без трещин, потому как покрыты сотней многолетних слоев масляной краски непонятного болотного цвета. По срезу краски можно, как по годовым кольцам, возраст здания определить. Потолок – с побелкой, с виду свежей, но уже с сеткой серых разводов. А в целом уютненько, если носом не дышать.

В ряд выстроились эмалированные раковины с рыжиной отколотого кое-где покрытия. Я решительно повернул барашки кранов и сунул голову пострадавшего под струю. Сначала он завопил еще громче, вода-то усугубила боль, но вскоре проточная струйка все же принесла облегчение.

Сосед еще минут пять стоял в позе испуганного страуса, пряча голову под струей и не решаясь вытащить ее и оглядеться.

– Эй, водоплавающий, – похлопал, наконец, я его по плечу, и тот вздрогнул. – У тебя скоро ласты отрастут с жабрами, покажи мне глаза лучше.

Парень вынул голову из раковины и проморгался, уставился на меня красными, что советский флаг, зенками.

– Ну и чо орал? – облегченно выдохнул я. – Жить будешь, глаза целы.

– А я точно не ослепну, Мороз? – пробормотал сосед. – Мне слепнуть никак не положено. Нельзя… я ж водила!

– С другой стороны, – проговорил я задумчиво, – можешь пенсию по инвалидности получать. А еще страховку получишь от предприятия. Скажи, что на работе ослеп. Опять же, как инвалиду, могут квартиру дать. И путевку.

Шутку сосед не понял и лишь ещё чаще зашмыгал носом.

– Не нужна мне путевка, мне глаза нужны!

– Не ссы, пошли в комнату, щас капли тебе закапаем.

– У тебя есть капли? – с удивлением и надеждой щурился сосед.

– Это же общага, у кого-нибудь да есть, – я проводил его в комнату, а сам пошел по соседям.

Одного, правда, я не учёл: что общага была рабочей, да еще и мужской, так что никого в дневное время четверга найти не удалось. Никто не сидел в декрете, никто с утра не выпивал, как это будет потом принято в подобных муравейниках, где копился и оседал еще с девяностых маргинальный элемент. А сейчас – нет, пока что здесь обитал совсем не элемент. Рабочие, молодые специалисты, вчерашние выпускники ПТУ и техникумов и прочие ударники коммунистического труда. Естественно, в такой час проживающие были на работе. Хотя одного алкаша я все же застал в дальней комнате, но спрашивать у него глазные капли – все равно что просить у балерины разводной ключ. Делать нечего, пошел на вахту.

– Василина Егоровна! – я подошел к стеклянной каморке и улыбнулся коменде во всю белизну молодых «фикс». – Помощь ваша нужна. У вас нету случайно глазных капель? Там Ахметову плохо.

Данные соседа я узнал попутно – из того самого графика дежурств, висевшего на нашем этаже. Оказалось, что его зовут Ахметов Н. Б. Можно, конечно, предположить, что Николай Борисович, но судя по его внешности, фамилии и частому упоминанию шайтана – очень вряд ли.

– Скажи мне, Морозов, – брови-подковы женщины вдруг распрямились и вытянулись в струну. – Я тебе красный крест или скорая? Или, быть может, тимуровец? Шуруй в аптеку да купи.

Она хмыкнула и снова уткнулась в газету.

– Да там такое дело… – продолжал я невинно улыбаться. – Плохо ему… очень срочно надо! Ну, а вы по-женски можете нам помочь?

Я чуть не ляпнул – по-матерински, но осёкся. Шутки на тему возраста пока что лучше не откалывать.

– Кошки-матрёшки, что случилось? Опять глазом пиво открывал?

– Хуже! Ему молотый перец в глаза попал.

– Хоспади! Чтоб у этого Нурлана руки отсохли по самые коленки! Он то унитаз сломает, то конфорку на кухне сожжёт. А теперь еще и глаза… Они и так у него узкие, теперь совсем открываться не будут.

– А я про что? Срочно надо! Выручайте, Василина Егоровна.