Начальник милиции 2 (СИ)

— А что? Это мысль… — задумался шеф, поглаживая усы, и вдруг схватился за грудь и стал сползать по креслу. — Ой, что-то закололо, ой, звони в скорую, Морозов!

Я и бровью не повёл, остался сидеть на месте.

— Не похоже, Петр Петрович, потренироваться вам надо, а лучше — с врачом знакомым договориться, кардиограмма все одно покажет.

— Ты прав, — сел в кресле Кулебякин. — Лучше договориться. Есть у меня на примете один служитель Гиппопотама.

— Гиппократа, — поправил я.

— Да все равно, главное, что врач он хороший, душевный, лечить, правда, не умеет ни хрена, но любит входить в положение, если как следует попросить и задобрить.

Кулебякин повернулся в кресле, не вставая, и достал из сейфа пачку денег. Бережно поцеловал ее.

— Заначечка моя любимая… Эх… от меня к Гиппопотаму пойдешь…

* * *

Вышел я от Кулебякина и направился к себе. Когда проходил мимо дежурки, увидел в «аквариуме» какого-то пацаненка лет двенадцати-тринадцати. Обычный такой пацаненок советской наружности, как из детского фильма «Макар-следопыт».

Баночкин его явно охранял. Поглядывал, даже когда отвечал на телефонные звонки. Я решил проверить, кто это такой.

Зашел в помещение дежурной части и спросил шуткой:

— Михаил, ты что, сына привел?

— Не нужны мне такие сыновья, которые по карманам мелочь тырят, — сердито ответил тот.

— Дяденька милиционер, — всхлипнул пацаненок. — Я ничего не своровал.

— Конечно, не своровал, — по-учительски строго кивнул Баночкин. — Потому что тебя за руку поймали бдительные граждане и в милицию сдали.

— А что он сделал? — спросил я.

— Да в автобусе к какой-то дамочке в сумочку пытался залезть. Деньги, наверное, хотел взять, не знаю… Вот, ждем инспектора по делам несовершеннолетних. Сдам ей его.

— И не деньги вовсе я хотел взять, — шмыгнул носом пацан. — А конфеты.

Я походил, поскреб подбородок и спросил:

— Слушай, Миха, а дамочка эта заяву написала?

— Нет конечно, он же ничего не успел стырить, да и мал еще, чтобы на такого писать.

— А ты чего его тогда держишь?

— Дык, это самое, Кулебякин профилактику трясет, всю плешь проел. Вот поставим подростка на учет в детскую комнату, чем не профилактика?

— А ты сообщение регистрировал?

— Нет еще…

— И не регистрируй, отдай его мне.

— Кого?

— Макара вот этого, Гавроша. Трудного подростка.

— Зачем?

— Потом расскажу.

— Так профилактика же…

— С меня пиво.

— М-м… — задумался Баночкин, мечтательно возводя глаза к потолку.

— Три бутылки.

— Конечно, забирай, щас инспектору передам по рации, чтобы не приходила.

Я переписал данные пацаненка, а потом кивнул ему:

— Пошли.

— Куда? Вы меня в тюрьму поведете сажать? — испуганно таращил он глаза, а оттопыренные уши залились краской.

— Не боись… Если скажешь правду — отпущу.

Мы пришли с ним ко мне в кабинет, а там уже хозяйничал Серый. На это я и рассчитывал.

— О, Ляпкин! — воскликнул Серый, увидев пацана. — А ты чего здесь?

— А ты чего? — насупился в ответ тот.

— Работаю, — небрежно хмыкнул Андрей.

— А я преступник… — повесил голову Ляпкин. — Так все твердят, хотя я, чесслово, ничего не сделал.

— И кто тебя надоумил в сумочки к гражданам лазить? — спросил я пацаненка.

— Никто… — тот смешно оттопырил губу, как пятилетний карапуз. — Говорю же, конфеты увидел, не удержался.

Ну да, конечно, всё с голодухи.

— Серый, — я повернулся к своему помощнику и подмигнул. — У нас есть свободные камеры?

— Третья как раз освободилась, — закивал Серый.

— Там же Иванов, вроде, сидел?

— Так на расстрел утром увели… — с серьезным лицом тихо проговорил Серый.

— Не надо меня в камеру! — встрепенулся пацаненок. — Не хочу в тюрьму!

— Этот тебе сказал по карманам шарить? — я тем временем показал Ляпкину фотографию Интеллигента.

— Он самый, — выдохнул тот. — Подошел на улице, мороженое купил, газировки. Потом сказал, что если хоть копеечку смогу незаметно вытянуть у людей в автобусе, то купит мне пистолет, который пистонами стреляет. Я давно такой хочу…

— А потом что было?

— Я сначала отказался, ответил, что милицию боюсь, а он сказал, что ничего мне не будет, даже если поймают. Скажешь, говорит, что за конфетками полез. Ой, — он снова испуганно глянул на меня, но я кивнул, и он продолжил: — Я и согласился. Ну мы сели в автобус, он купил мне билет. Я попытался утащить кошелек, а он стоял поодаль и смотрел. Меня вот поймали, а он…

— Что?

Начинающий воришка развёл руками.

— Исчез.

— И раньше ты его не видел и где искать не знаешь?

— Честное пионерское…

— Ладно, иди домой и больше не воруй. Если что, третью камеру мы пока придержим. Пусть пустая будет, на всякий случай, если ты вдруг меня ослушаешься.

— Никогда в жизни не буду воровать, дяденька милиционер, даже конфеты, — одним духом выпалил тот.

— Конфеты можно, — улыбнулся я. — Если они — у тебя дома.

Пацан ускакал, а я спросил у Серого:

— Хорошо его знаешь?

— Да не особо, в одной школе учимся, — пожал тот плечами, а потом важно добавил: — Всех малолеток не упомнишь.

— Я вечером зайду к вам с Алёной. Грамоту сам твою покажу ей и вручу. Дома, если что, будь.

— Конечно, буду, — засветился Серый. — Ради такого…

А я подумал, что в чём-то они с этим Ляпкиным очень похожи.

* * *