Начальник милиции. Книга 3

Грамотно работают, слишком грамотно. Сразу видно, что не из Зарыбинска хлопцы. Неужели в главке такие бравые сотрудники? Один из них вообще не оперативник, а представлен был как сотрудник инспекции по личному составу, кадровик, то есть. Я, конечно, недавно мент, но знаю, что ни в моем, ни в этом времени не бывает таких кадровиков. Кто же вы, ребятки-трулялятки?..

Не прошло и нескольких секунд, как меня заковали в наручники, руки сцеплены за спиной, хрен вывернешься. Такие наручники старого образца, с примитивным пружинным замком, я умел открывать любой скрепкой, но в положении, когда руки сзади — дохлый номер. Я не Копперфильд и не йог.

Меня вывели в коридор, там, как жухлый дождевик торчал Баночкин. Глаза в пол, вид побитой собаки, стоит, нос трет и вздыхает.

— Эх, Миша, Миша, — покачал я головой, ткнув его презрительным взглядом. — Сдал меня, сука…

— Спасибо, старший лейтенант, — пожал Баночкину руку один из моих провожатых. — За бдительность спасибо. Мы будем ходатайствовать перед вашим руководством о поощрении.

Тот лишь пожал плечами, но на меня так и не смотрел. Втянул живот, когда я проходил мимо, пропуская через узкий коридор. Ишь ты. Не я ли тебе с твоим животом помогал?

Я поравнялся с Михаилом и зарядил ему локтем в пузо. Знатно зарядил, всем телом помогал, как стрелка метронома отклонился в сторону дежурного.

Здоровяк охнул и осел, держась за живот.

— Морозов! — руки сопровождающих больно толкнули меня в спину. — Еще одна выходка, и мы вынуждены будем применить физическую силу.

Ёпрст…! Ну, так менты не разговаривают, тем более, со своими. Они бы мне еще нормы законодательства зачитали.

— Вы можете отразить в рапорте нападение на вас Морозова, — обратился к Баночкину кадровик. — Мы подтвердим.

— Да не надо, — скривился в натянутой улыбке Михаил. — Это самое… До свадьбы заживет.

Меня провели прямиком в КПЗ. А именно в комнату для допросов. Комната такая только в кино бывает просторная да солидно-мрачная. Еще в сериалах любят стену-зеркало делать, на ФБР-ный манер. А на деле же это обыкновенная каморка, похожая на просторный бетонный гроб. От гроба она отличалась только чугунными батареями отопления и приваренными к полу столом и лавками.

— Я буду говорить только с Купером, — сразу заявил я, усевшись на лавку.

Эти двое пытались задавать мне вопросики, но я молчал и повторял лишь одну фразу про Купера, мол, звоните шефу и всё тут.

— Хорошо, — наконец сдались мои пленители. — Мы вызовем на работу его прямо сейчас.

— Вызывайте… — пожал я плечами. — Хватит спать.

Меня под «торжественным» конвоем увели в камеру. Кроме этих двоих и Баночкина еще был сержантик безусый — постовой КПЗ. Все четверо не спускали с меня глаз, будто я, как минимум, убил Кеннеди. На душе даже потеплело — опасаются менты дядю Сашу, совсем как в старые добрые времена.

Дверь лязгнула, закрылась. Следом скрежетнул засов. Защелкал, проворачиваясь, механизм замка. А я про себя на автомате отметил, что механизм этот — сувальдного типа, пластинки подпружиненные его основу составляют. Чтобы такой замок вскрыть, мне понадобится… Да нет… Не добраться мне до него, замок снаружи, а я внутри.

Сижу за решеткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орел молодой…

Темно, как в погребе. Лишь через смотровое окошко протискивается слабый свет из коридора. В это же окошко таращится на меня постовой. Указания ему были четкие даны — не сводить с меня глаз. Да мне даже наручники не сняли, гады… Тюремные пассатижи! Могли бы и снять, браслеты положено в камере снимать, так-то.

Через минут сорок послышался лязг наружной двери. Кто-то вошел в коридор КПЗ. Через смотровое окошко я видел, как сержантик козырнул вошедшим. Ага, за мной пришли «двое из ларца».

Дверь открылась, и в камеру шагнул один из них. Второй остался сзади, будто прикрывал тыл. Интересная у них тактика, даже на киче работают как под прицелом. Ну и орлы.

— Морозов! На выход. Купер приехал.

— Что-то устал я сегодня… — вздохнул я с гаденькой улыбкой. — Пусть подождет подполковник. Я немного вздремну на шконке. Через два часа приходите.

— Ты охренел⁈

— Да что ты с ним разговариваешь? — вмешался напарник. — Вытаскивай его.

— Граждане начальники, — лыбился я. — Можете меня хоть волоком, хоть на себе тащить или с дубаком выдергивать, только я все одно ничего не скажу. Устал, говорю же… Через два часа дам полный расклад. А пока дайте поспать. Покиньте хату, пожалуйста.

— Слушай, ты… — прошипел тот, который представился кадровиком. — Знаешь, сколько я таких…

— Тише, Алексей, — осадил его напарник. — Пусть дрыхнет.

Он повернулся ко мне и добавил:

— Морозов, вернемся через два часа, и чтобы без фокусов.

Я лишь хмыкнул в ответ и демонстративно завалился на нары, подтягивая ноги. В наручниках неудобно, но на боку терпимо. Бухнула железная дверь камеры, отсекая меня от света и воли. Снова в окошко уставились на меня тревожные глаза сержантика.