Начальник милиции. Книга 4

— Ф-ух! Ядрёна сивуха! Жив автомобиль, жив! Я уж думал, опять в главк объяснение строчить надобно. Опять Петя крайний…

— Какое объяснение? Почему «опять»? — уточнил я.

— Неважно, — отмахнулся Кулебякин. — Слушай приказ… Бампер выправить и покрасить. Естественно, за твой счет, Морозов. У нас такие расходы не заложены. Это надо через служебную проверку оформлять ДТП на служебном транспорте. Сам понимаешь, опять прославимся, опять Зарыбинск мелькать будет в сводке, в разделе — происшествия по личному составу. Ни мне, ни тебе, Морозов, такие приключения и слава не нужны. Так?

— Согласен, Петр Петрович, сделаем за наш счет.

— За чей это — за наш? — прищурился Кулебякин.

— Ну-у… С Тулушем скинемся…

— А при чем тут этот убогий, простихоспади? — прошептал мне на ухо шеф, поглядывая на новенького, который с невинной рожей стоял в сторонке и пинал камушки. — У него даже прав нет… Он, что ли, за рулем был? Морозов… Только не говори, что ты его за руль посадил… Вот не говори мне сейчас!

Он опять схватился за лысину.

— Да я и не говорю, — улыбнулся я. — За рулем был я, Петр Петрович. Вон и Баночкин подтвердит. Да, Миха?

Я кивнул подошедшему к нам дежурному.

— Что подтвердить? — спросил он.

— Скажи «да».

— Да, — покорно кивнул Михаил.

— Вот видите, Петр Петрович, так что не беспокойтесь, машину починим, Тулуша за руль пускать не будем. И не пускали, кстати…

— Ладно, — хмыкнул Кулебякин. — Только не затягивайте с ремонтом. Негоже на помятом авто милиции по городу разъезжать. Мы органы, а органы — это лицо, ядрён пистон! Ясно?

— Так точно, товарищ майор! — хором отрапортовали мы с Михой.

Шеф довольно крякнул, удовлетворенно приосанился, ловя на себе взгляды любопытствующих прохожих. Те оглядывались с немым вопросом — это какому-такому большому начальнику так лихо рапортуют? А-а… — и отводили взгляд — мол, это же нашему местному начальнику милиции.

Кулебякин покивал прохожим, а потом перевел взгляд на Тулуша:

— А этот чего стоит и лыбится, как в мозги клюнутый?

— Не освоился еще… Адаптация, Петр Петрович, — пояснил я за подчиненного.

— Чего?

— Я говорю, акклиматизация.

— А-а… Не привык к нашему лету? Ну так там у них в Каракумах похлеще сейчас.

— Салчак из Сибири.

— А я что сказал, Морозов? Сахара сказал? Я что, по-твоему, Сибирь не знаю где? В общем, так — работай с ним. Пусть учится говорить: «Так точно, товарищ майор». А то перед прохожими стыдно… Все ясно?

— Так точна, твищ мьёр! — скороговоркой отчеканили снова мы с Михой враз.

Я по уставу, а он на всякий случай, так как знал, что, чем более лихо ответишь и быстрее согласишься с начальником, тем быстрее он отвянет.

Кулебякин поправил усы, одернул китель и с чувством выполненного долга чинно зашагал к зданию ГОВД.

— Чего это он так распереживался из-за машины? — спросил я у Баночкина. — Объяснение какое-то хотел писать…

— Да был случай лет пять назад, до тебя, — хохотнул в кулак дежурный. — Петр Петрович подшофе перепутал скорости и включил заднюю. И утопил машину в реке на рыбалке. Служебную… Вот с тех пор ему главк и припоминает, тычет, так сказать, каждый казус с транспортом. И «Волгу» ему служебную дали, только после поимки Пистонова. Как отличившемуся. А так, пять лет без машины начальствовал.

— Ясно, — беззвучно хохотнул я и повернулся к новичку: — Тулуш, а ты чего молчал? Когда шеф спрашивал… Не умеешь говорить «Так точно»?

— У нас в милисия никто не говорит так, — развел он руками.

— Как это? — опешил Михаил. — Субординация и все такое? У вас нет?

— Какой-такой субардинасия?

— Ну-у… Это когда кто-то главный, и всем приказывает, а ты всегда киваешь и соглашаешься, даже если он не прав и дурачок. Ну-у, это самое… начальник, короче.

— Насяльника знаю, — кивнул новобранец. — У нас чужой насальника не бывает. Папа насальника, брат насальника, сын сестры насяльника. У всех есть насяльника.

— Вам проще, — усмехнулись мы в голос с Баночкиным.

* * *

Поездку к вдове Миля пришлось чуть отложить, так как я решил сразу договориться с ремонтом служебной «копейки».

Тулуш, надо отдать ему должное, сам захотел расплатиться полностью за ремонт. Я сказал, что моя вина тоже есть, мол, пустил козла в огород, и настоял на несении расходов напополам.

Тулуш нехотя согласился, и сразу решил вложить свою материальную лепту в предстоящий ремонт. И сразу вытащил из рюкзака эту самую лепту. Я ожидал, что это будут деньги, но это оказался очередной сомнительный сверток.

— Это что? — с недоверием покачал я головой.

— Вяленый кобыл, — улыбался Тулуш. — Свежий… июнь еще бегал…

— Нет, брат, убери обратно, у нас такое не пройдет. У нас только деньги и водка в ходу за работу шаромыжникам.

— Деньга нет, — грустно вздохнул напарник. — Не заработать пока. Ксива нет, работа нет, деньга тоже нет…

— Ладно… Не заморачивайся, я, если что, расплачусь.

И мы поехали, наконец, к дому, где был убит писатель Ларионов.

— Жди здесь, — приказал я напарнику. — Ничего не трогай, никуда не лезь, понял?

— Таки тощна! — кивнул Тулуш.

— О-о… Молодец, — одобрительно хмыкнул я. — Учишься.