Начальник Нового года

Только наивная Катя могла подумать, что он голодранец. От него же за версту разит везеньем и деньгами… Такие идут по жизни смеясь, все им дается, все их любят. Если бы такой варяг встретился Тине, она, ни секунды не сомневаясь, открыла бы охоту. Но Катя-то, Катя! Вот тихоня! Как только у нее получилось?

– Все мы знакомы с нашим замечательным Музеем городской истории, – кричала в свой микрофон ведущая, – а вот владельца компании информационных технологий «ТОР» мы попросим! – И она, игриво качая микрофоном, направилась к варягу.

«И эта туда же! – хмыкнула Тина. – Интересно, о чем же она его попросит?»

– Что? – спросил варяг, придержав за микрофон ведущую, которая летела к нему так быстро, что рисковала не затормозить.

– Рассказать о вашей компании! – ведущая изо всех сил тянулась к своему микрофону, и теперь, когда его придерживал варяг, ей приходилась вставать на цыпочки и даже немножко подпрыгивать. – Почему «ТОР»? – выкрикнула она в прыжке.

– Тор, – варяг чуть-чуть потянул на себя микрофон, и тетка совсем повисла, – имя одного скандинавского бога. Это все знают, конечно. А мы – ТОР, то есть Товарищество открытого разума. Был вариант «Торжество открытого разума», но мы решили, что до торжества еще далеко. Однако мы в него верим, – добавил скандинавский бог, потому что тетка, хоть и висела прям здесь же, на микрофоне, пока что только молчала и обалдело на него смотрела.

– Во дает! – вслух восхитилась Тина.

– Наш чувак! – одобрил брат Митя.

– Ого-го! Эге-гей! – заколыхалась массовка айтишников.

– Валь, а что мне твоя Катька про этого чувака втирала? Почему мне не надо было на него смотреть? – спросил Митя.

– О, Димуль, это такая история! – пропела она.

– Тина! Хорошо, Тина! Ну так что?

– Вчера этот скандинавский бог сидел у Катьки дома в одних трусах и ждал, пока она вернется с работы, – торжествуя, сообщила Тина.

– У нашей Катьки? – поразился Митя, но глаз тем не менее от канатоходицы не оторвал.

– Да-да, у нашей. Зовут этого чувака Макс. Катька с ним познакомилась в луже, целовалась на эскалаторе и была уверена, что он голодранец. Кричала вчера о рае в шалаше. Или о невольничьем рынке.

– Что-то я тебя, сестра, не понимаю, – рассеянно сказал Митя.

Тина решила, что он, как всегда, ее не слушал, а соображал что-то свое, что тут же и подтвердилось.

– Я думал, что Танечка – девушка своего босса. А у них тут вон, оказывается, как всё… небанально. – Митя рассуждал вслух, глядя на освещенный центр зала.

– Какая Танечка? – переспросила Тина.

– Ну какая еще может быть Танечка? Только эта! – Митя указал Тине на красотку в обтягивающем трико. Прямо пальцем показал. А когда заметил, что и она на него смотрит, ничуть не смутился, замахал рукой, потом потряс у себя над головой сцепленными в замок руками. Тина не помнила, как точно этот жест называется. «Мы победим»? Или «Мир, дружба, жачка»? Хорошо, что не «но паевсаран». Тут Митя и «но пасаран» вспомнил. Детский сад!

– Мить, ты в своем уме? Ты что делаешь? – на всякий случай решила возмутиться Тина.

– Иду ва-банк. В атаку! Иду на вы! – гордо провозгласил Митя, выпячивая грудь. – О, сестра, смотри, а ты права. Этот чувак, как его… Тор – он нашей Катьке подыгрывает. Смотри, смотри, а Танечка-то моя не одобряет начальниковы выкрутасы! Правильно, Танечка, подыгрывать неспортивно!

В освещенном кругу между тем уже вовсю шла командная эстафета. На глазах у изумленной публики реставраторы и айтишники прыгали на одной ножке метров двадцать – допрыгивали до столиков с водой, пили и спешили обратно. «А зачем вода?» – хотела поинтересоваться Тина, но потом разглядела рекламу воды, в названии которой было сразу две ошибки, и не стала задавать никому не нужных вопросов.

Участники соревнования падали, как кегли. Удивительно, как быстро люди забывают то, что знали в детстве! Хотя ничего удивительного! Нога-то у них привязана! Ну точно! Иезуиты-организаторы решили, что нельзя просто держать рукой лодыжку, они связывали руку и ногу. Веселенькой банданой. Узел, конечно, не затягивали, но и этого хватало, чтобы бедные физкультурники поневоле теряли равновесие. Чтобы не упасть, они хватались рукой за камеру, подъехавшую слишком близко, или быстро-быстро неслись, следуя траектории своего падения, куда-нибудь на судей или зрителей. Один смешной и толстый в джинсах мягко повалился на бок, как только его связали, и теперь лежал на линии старта с младенческой улыбкой, повергая в замешательство всех участников эстафеты. И что теперь будет? А ничего, развяжут и откатят. И правда, откатили и развязали. Ну и слава богу.