Начало

Насладившись медовым запахом соцветий чем-то смутно похожих внешне на золотой шар, я продолжила свою неспешную прогулку. На душе было легко и спокойно, удивительно легко для той необычной ситуации, в которой меня угораздило очутиться. А может быть, именно потому я и не парилась слишком усердно. Когда попадаешь в какую-то знакомую хотя бы теоретически ситуацию, мозги и нервы тут же начинают наперегонки накручивать друг друга, стремясь довести владельцев до нервного срыва и предлагают сценарии дальнейшего развития событий один хуже другого. Это я уже не по детсадовским, а по школьным годам помню распрекрасно, из-за каждого урока, бывало, переживала, пока, наконец, не научилась давать достойный отпор собственным страхам, одной простенькой фразочкой: "А ну и пусть! Это еще не катастрофа!" А перемещение из мира в мир совершенно выбило из-под ног даже у тех ужасов подсознания, какие еще ютились в моей черепушке. Знакомых страхов типа нерешенной задачки или измывающейся над невинным ребенком училки под рукой не было, а стихийных бедствий, несчастных случаев, маньяков и тому подобных форс-мажорных обстоятельств я сроду не боялась, скорее наоборот, было жутко интересно: а какое оно все это? Да еще ощущение абсолютной правильности бытия — пардон за возвышенное выражение — как нахлынуло на меня во время "свинских" разборок так и не думало исчезать.

Увлеченная попытками получить первый свой летний загар вместо суррогатного из солярия и попутно слегка, нечего сильно голову грузить, проанализировать свое безмятежное настроение я не сразу услышала довольно визгливый и нарастающий с каждой секундой заунывный крик-причитание. То ли баньши, так, по-моему, где-то в Ирландии призраков предсказывающих смерть прозывают, то ли вполне реальная кладбищенская плакальщица, отрабатывающая свои гроши на деревне.

Прямо на меня из-за поворота надвигалась бьющаяся в истерике крупногабаритная бабенка отнюдь не в траурном одеянии: широченной юбке, расшитой алыми маками по подолу и ярко-красном блузоне, обтягивающем прямо-таки богатырские прелести. "Хорошо, что я не бык! — мелькнула вполне отчетливая мысль — с такой тореро драться упаришься".

Баба между тем осознала — ее заметили — и завыла пуще прежнего, привлекая внимание всех сельчан, любопытствующих насчет моих магевских делишек:

— Магева, благодетельница, не дай пропасть. Сгинуть зореньке моей распрекрасной, красавице ненаглядной! Прогони ее хворь злополучную! У-у-у!..

Кажется, у женщины в семье неприятности, а я ведь не доктор, никакого медицинского образования и в помине нет, всего-то знаний — какую таблетку, когда в рот сунуть следует. Да еще и неизвестно, чем тут люди болеют. Одна надежда на руны, а отказаться от "вызова на дом" нельзя, какая же я после этого магева буду, если тетку пошлю на три веселых буквы при всем честном народе.

— Пойдем, поглядим на болящую, — решительно объявила я клиентке свое решение. — А пока объясни толком, кто и чем болен, как давно, приметы какие особые у болезни есть?

Крестьянка моментально уняла истерику и уже почти деловито заговорила, шустро устремляясь в сторону соседней улочки, к своему дому, пока магеву не отбил кто-нибудь из соседей, с жадным и опасливым интересом поглядывающих из-за заборов:

— Милана моя занедужила, уж почитай три луны дневного молока нет! Мы уж ее и похлебой теплой поили и Катрику-травницу звали, и на луга самые сочные отдельно от стада деревенского выводили, а все без толку…

— Стоп! — я потрясла головой и воздела руку, — так ты о корове говоришь?

— О ней, родимой, — уже завлекая меня через калитку во двор перед весьма опрятным просторным домом с симпатичными белыми наличниками, поддакнула женщина. Шуганув неспешно бродящих по двору, лезущих под самые ноги пестрых кур и гусей, бросила недоуменный взгляд на непонятливую волшебницу. — О ком же еще!?

"Так, приехали, — растерянно подумала я, — если человеческий доктор из меня хреновый, то ветеринар и вовсе никакой".

Почуяв мою оторопь, Фаль молча слушавший все причитания клиентки, подлетел к самому моему ушку и зазвенел:

— Оса, соглашайся! Ты эту корову вылечишь!