Начало

При мысли о ледяной воде Грея бросило в дрожь. Он крепко вцепился в трость, не позволяя адреналину и панике завладеть собой, и направился было на противоположную сторону моста, но обернулся на Греха.

Он не думал ни секунды над правильностью решения и вообще над тем, почему решил так поступить. Мастер просто склонился к существу, неловко заваливаясь на здоровую ногу, развернул его на бок и попытался растолкать. Фергус был без сознания, на подбородке и ладонях алели ожоги, черная кровь испачкала губы.

– Вставай! Эй! Давай, нам надо уходить!

Фергус продолжал безучастно лежать на боку.

– Твою мать! – Грей выругался, когда мост снова качнулся.

Он попытался поднять его, но Грех был тяжелым и неудобным.

– Вставай, Фергус! Ты тяжелый, я тебя не подниму. – Мастер все равно пытался его поднять.

Мост с воем накренился сильнее.

* * *

Двадцать два года назад

Легкий ветер приносил с собой забытые запахи места, которое люди и иные существа любили называть «домом». Пахло выпечкой, теплом, свежескошенным сеном, древесиной и пылью, оседающей на узких улочках.

Это означало, что рядом поселение и много людей, а там, где было много людей, была и опасность. Мастера всегда приходили им на помощь, и вряд ли окровавленная туша Греха оставалась незаметной на практически открытой местности.

Фергус досадливо застонал, глотая пыль, – угораздило его свалиться без сил именно здесь. Мог бы протянуть еще пару миль и скрыться в тени леса, но нет же. Грех приподнялся на одной руке, чтобы переползти в более укромное место и там отлежаться, но сил хватило только на вялый рывок в густую траву. Острые ветки кустарников с треском надломились под весом его тела и больно вонзились в развороченный бок. Отсутствующая рука все еще напоминала о себе фантомной болью. Фергус стиснул зубы, чтобы не захохотать в голос, – он выглядел, наверно, как куль с дерьмом.

Грех ненавидел выглядеть таким слабым и бессильным, но сейчас ничего не мог поделать. Надо было вести себя еще осторожнее, чем обычно, хотя он до последнего не сомневался в том, что скрывался отменно. Он до сих пор не понимал такого маниакального интереса Мастеров к нему, но разобраться, что к чему, не успел. Они напали на него исподтишка, как гром среди ясного неба, и все, что он смог сделать в той ситуации, – бежать как можно дальше. Не было смысла устраивать сражение прямо посреди огромного города и привлекать внимание.

Погоня длилась вечность, прежде чем Фергус решился дать им отпор, но он не рассчитал такого интереса к своей скромной персоне и, проиграв, был вынужден бежать дальше. Он все еще не понимал, что сделал такого, за что его могли так выслеживать. Он просто хотел, чтобы его уже оставили в покое за столько лет.

Грех чувствовал себя бесконечно уставшим физически и откровенно выжатым морально, так что готов был сдохнуть прямо тут, неизвестно где, если ему дадут спокойно поспать хоть пару часов и перевести дух. Он устало опустил голову на еще теплую землю. Закатное августовское солнце высветляло рассыпанные, слипшиеся от крови волосы в золотистый, контрастно теплый цвет на фоне изумрудной травы.

Под порванной рубахой возле ключицы пульсировала горячим метка – обещание, данное мальчику с глазами цвета пасмурного неба. Интересно, как поживает этот храбрый Охотник? Помнит ли он об обещании Греха, забравшего его проклятье с амулета? Пожалуй, стоило собрать волю в кулак и выжить. В конце концов, он дал обещание навестить его на совершеннолетие и отдать то, что забрал. Грехи должны соблюдать уговоры, должны держать свое слово, что бы ни случилось. Это правило было нерушимым в Крестейре.

Фергус улыбнулся пересохшими губами и закрыл глаза.

Первый удар в переломанные ребра вызвал россыпь цветных пятен перед глазами, выжигая веки раскаленным железом изнутри. Чьи-то руки вцепились в оголенное плечо с обрубком у локтя вместо руки, затем торопливо содрали с лица прилипшие волосы. К щеке прижалась очень маленькая и очень холодная ладонь с ароматом теплых яблок и грозы.

Фергус вздрогнул, затем его снова толкнули в ребра, и он тихо застонал сквозь сжатые зубы, не сдержавшись от боли.

– Живой, – хриплый голос казался таким знакомым, щемящим сердце непонятной тоской.

Грех открыл глаза. Ему казалось, что он пролежал тут лет сто, но солнце все еще висело у линии горизонта, окрашивая небо кроваво-алым.

– Эй. Вставай, – тихий голос снова его позвал, и Фергусу пришлось повернуть голову, чтобы увидеть его обладателя.

Зеленые глаза распахнулись в изумлении всего на миг, а потом Грех расплылся в измученной улыбке. Тот, кто стоял перед ним, не мог быть настоящим, не мог быть реальностью. Наверное, Фергус уже испустил дух или это предсмертная агония и галлюцинация, потому что здесь, на самом отшибе огромного поля у кромки леса рядом с ним никак не мог находиться тот храбрый мальчишка, которому он дал обещание.

– Маленький Охотник. Ты пришел ко мне сам. Но еще слишком рано.