Начало

— Понимаю. Вы надеялись скрыть инцидент от гоков. Мы сейчас прибудем к вам. И с нами представители сатианетов. В каком состоянии ваш пациент?

— Он может передвигаться. Но я предпочел бы…

— Они заберут его на флагман! — безапелляционно перебил его кат о`кара. — После чего все участники будут отконвоированы в сектор Дох. Ждите.

И отключился.

Татьяна изумленно смотрела в пустой экран. Идолов с острова Пасхи она видела по телевизору. Хамов с острова Пасхи видеть еще не приходилось.

— Надо разбудить Тсалита! — ее привел в себя голос Лу-Тана. — Займитесь, Танни. Я буду следом.

Она ушла, кликнув собаку.

Лу-Тан снова смотрел на звезды. Суету чужих кораблей, роботов-ремонтников и мусорщиков он не замечал. Звезды притягивали, звезды манили. Звезды были вратами, черненые стены космоса ковчегом, а стук обоих сердец — колоколом, чей голос, затихая, разливался по пустому причалу.

* * *

Сложив передние ласты на обширном пузе и прищурившись на двери шлюза, Лу-Тан ждал гостей. Татьяна стояла рядом, ощущая себя то ли студенткой на экзамене, то ли метрдотелем дорогого отеля. Шипение за дверями указывало на то, что гости миновали второй шлюз.

За их спинами нетерпеливо переминался с ноги на ногу командор Тсалит. Однако едва створки двинулись в стороны, он замер в неподвижности, прижав левую руку к груди и высоко задрав подбородок.

Несколько уменьшенных, но тоже вполне впечатляющих копий БагДэАна заняли коридор у шлюза, и сразу стало тесно, словно в малогабаритной кухне. Тяжелые шаги — и вошел кат о`кара. Ему пришлось наклониться, чтобы не удариться головой о притолоку. Зеленые глаза, напомнившие Татьяне дендритовый малахит, цепко обежали пространство. Ушастая голова вертелась на массивных плечах быстро и с любопытством. Следом за ним следовали двое — высокий сатианет и его старший товарищ, чей панцирь был испещрен шрамами и выбоинами, словно от шрапнели. Последний держал в руках некий тщательно завернутый в черную ткань предмет. Они остановились по обе стороны от веганца, однако по сторонам не смотрели. У сатианета помоложе панцирь наподобие килта спускался почти до колен, а глаза были неправдоподобно ярко-желтыми, так же, как и складки кожи, проглядывающей между «хитиновыми» пластинами.

Лу-Тан церемонно хлопнул ластами.

— Рад приветствовать вас на территории Лазарета! — вежливо улыбнулся он.

— Я отправлю представителей сатианетов забрать тела! — так же вежливо, но непреклонно кивнул БагДэАн, показывая, что реверансы ни к чему и следует заняться делом.

Лу-Тан едва уловимо поморщился.

— Когда мы приняли их на борт, — пояснил он, — они были уже мертвы. Мы ничего не могли сделать. Нам удалось спасти только командора Тсалита.

— Выйти! — лаконично приказал БагДэАн.

Отчаянно стараясь не хромать, сатианет вышел вперед. Веганец коротко глянул на него.

— Тяжелые раны! Вы сделали, все, что могли, доктор! — констатировал он, и в голосе промелькнуло уважение.

— Позвольте мне, — сказал первый сатианет неожиданно глубоким контральто и сделал шаг вперед.

— Я, как командующий Правым крылом броненоссеров Великого флота Сатианы, скорблю по сынам ее, павшим от выстрела подлых гоков. Тсалит, сын мой, кат о`кара прав — раны твои тяжелы. Ты отправишься на Сатиану, чтобы подлечившись, вернуться в наши ряды. Все рекомендации уважаемого Лу-Тана будут учтены при лечении!

Глаза Тсалита замерцали, словно уголья.

— Божественная Мать, — сказал он, и голос его дрогнул, — дай мне штурвал одного из боевых кораблей и увидишь, что твой сын не замечает ран, нанесенных проклятыми гоками! Моя кровь кипит жаждой отмщения. За каждого убитого сына Сатианы гоки потеряют несколько своих кораблей!

БагДэАн гулко кашлянул. Татьяна с изумлением разглядывала первую встреченную ей сатиану. Божественная Мать, коротко глянув на веганца, недовольно подвигала челюстями, но ничего не сказала. Лишь махнула рукой, указывая Тсалиту место позади себя.

— Мы благодарны вам за спасение нашего сына! — она приняла у своего товарища сверток и принялась осторожно его разворачивать. — Примите дар Сатианы за его жизнь.

Покровы спали. В темных ладонях Великой матери забилась огненная жизнь. Кристалл был размером с куриное яйцо, формой правильного тэтраэдра и испускал столь яркое сияние, что Татьяна Викторовна прикрыла глаза. Потоки света зарождались где-то в голубоватой глубине, выбрасывались неведомой силой на грани, превращая их в режущие светом, и, сходясь в одной из вершин, рассеивались в окружающем пространстве, окрашивая его в совершенно нереальные цвета. Дав полюбоваться игрой света, Великая мать бережно укрыла кристалл черной тканью. Явственно потемнело, словно в большой комнате выключили люстру, оставив ночник. Глаза не успели адаптироваться, поэтому к краскам окружающего яркость и четкость вернулись не сразу. Глаза БагДэАна сами казались источниками колдовского зеленоватого света.

Лу-Тан тихонько вздохнул и сказал Татьяне — просто и лаконично:

— Сама…