Начало

Утром Рауля ожидал скромный завтрак вместе с несколькими десятками других паломников. Какое-то гнетущее впечатления производила эта компания. Здоровых здесь не было, трое были одноногими, один без обеих рук, человек пять только с одной рукой. В этом не было ничего странного, в больницах антони-тов других паломников и не принимают. Но все равно эта картина настроения не поднимала, особенно в свете того, что у самого Рауля ноги уже тоже стали распухать и даже немного чернеть. Впрочем, Раулю показалось, что монахи к нему относятся по-особенному. Ему ведь выделили отдельную келью, а остальные пилигримы спали втроем-вчетвером на одной кровати.

Цирюльник уже начал оперировать. Дикие вопли и ругань очередного несчастного показывали, что никакого снадобья для облегчения боли ему не дали, либо оно не действовало. Рауль вспомнил, что так же кричали сарацины в Иерусалиме, когда он вспарывал им животы в поисках золотых монет, которые они, как все думали, проглатывали, чтобы спрятать от христиан.

Сразу после завтрака к Раулю подошел монах и жестом пригласил пройти с ним в больничную капеллу. После непродолжительной молитвы монах усадил Рауля на скамью.

— Брат мой, теперь мы должны серьезно поговорить. Состояние у тебя не такое, чтобы ты мог продолжать свой путь. Болезнь твоя страшна. Дело даже не в твоих ногах, на которых ты вскоре уже не сможешь ходить, а в демонах, вселившихся в тебя. Эти демоны очень сильны, они губят не только твое тело, но и душу. Это особые демоны, насылающие иллюзии. Они затуманили тебе глаза, и ты убил двух невинных паломников, которых принял за выходцев из ада. Да, ты совершил преступление на Святой Дороге. Ты, по дьявольскому наущению, лишил жизни путников, страждущих общения с Господом. Это великий грех.

— Но я видел, как демоны напали на меня! Если бы я только. — Рауль был испуган не на шутку.

— Молчи, молчи. Знаю, что не ты сам хотел этого, а демоны внутри тебя, и мы, слуги Господа, должны быть милостивы к несчастным одержимым. Мы поможем тебе спасти твою грешную душу. Мы будем молиться вместе с тобой каждый день, чтобы Господь простил тебя. Ибо Господь наш милостив, любовь Его безгранична, и Он всегда дает надежду искренне раскаявшемуся. А пока мы будем лечить тебя от этой страшной болезни, насланной демонами.

— Святой отец, я так благодарен вам, у меня нет слов, чтобы выразить.

— Называй меня брат Казариус, рыцарь. Болезнь твоя тяжела, но мы сделаем все возможное, чтобы излечить тебя. Как ты рассказал, ты теперь богат. Мы не просим ничего за лечение, лишь служение Господу наша цель. Мы поможем тебе.

— Брат Казариус, у меня пропал кошелек со всеми деньгами.

— Не беспокойся о земном, рыцарь. Истинные сокровища не там, где моль и ржа истребляют, и где воры подкапывают и крадут, а лишь на небе. Обучен ли ты грамоте, брат мой?

— Я владею мечом, а перо — удел людей Божиих.

— Ну, не беда, поставь крестик здесь, — монах достал лист бумаги с большим текстом. — По нашим правилам все паломники должны вручать свою судьбу нашему ордену для благословления Господня. Это поможет снять твой грех убийства добрых христиан.

Рауль поставил крест на бумаге. Кажется, это была настоящая бумага, хотя Рауль раньше ее никогда не видел. Он только слышал, что бумага распространена у арабов, там в нее даже просто заворачивали мясо на рынке еще полвека назад, но христианский мир бумаги еще не знал. Затем Рауль выпил лекарство, которое дал ему монах, и скоро сонное состояние овладело им. Он прошел в свою келью и еще через десять минут отключился.

* * *

Сознание вернулось к Раулю вместе с дикой болью. Словно в тумане увидел он, что двое паломников держат его за руки, а цирюльник отпиливает ему ногу. Заметив, что Рауль пришел в себя, стоящий рядом монах с размаху ударил его киянкой по голове. Наступила темнота.

Очнулся Рауль на кровати вместе с еще одним паломником. Голова раскалывалась, но это было ничто по сравнение с болью в ноге. Впрочем, ноги уже не было — она была отрезана по колено, а культя замотана грязными тряпками. Рауль снова впал в забытье. В бреду ему привиделся монах, уговаривающий его подписать завещание.

— Раз тебе все равно некому оставить наследство, то юрист нашего ордена уже составил нужный договор, он опытен и сведущ как в римских законах, так и во французских кутюмах. Если вдруг Господь призовет тебя к себе, то твои деньги помогут ордену заботиться о других несчастных.

— Нет, мне еще рано умирать!

— Только Господь знает твой час. Подпиши и положись на Господа.

— Нет!

— Ну, как знаешь, — монах с шипением растаял в воздухе.

Потом Раулю показалось, что в коридоре послышался чей-то разговор. Ему почудилось, что несколько монахов подошли к его келье. Один монах что-то спросил у другого, но Рауль не расслышал вопроса.

— Нет, он больше не нужен, — тихо ответил другой монах, — завещание уже подписано. Надо освободить место для новых паломников, мы ожидаем большую группу.