Начало

Кроме семьи Касьянова в гостиной также присутствовали Ельцов Иван Петрович, купец первой гильдии, золотопромышленник. Львов Николай Степанович, построивший и запустивший два года назад первый на Дальнем Востоке чугунолитейный завод, со своей дочерью и единственной наследницей Светланой. А также Патрин Алексей Федорович – купец первой гильдии, судовладелец и золотопромышленник, из амурских казаков, с женой. Про всех этих купцов можно было сказать одно: они сделали себя сами, они были self-made man, как будут говорить в будущем американцы. От них просто веяло аурой властности, напора и еще чего-то такого, что заставляло относиться к ним с большим уважением.

После знакомства Касьянов пригласил всех за стол. Обед прошел изумительно. В этот раз стол ломился от изысканных кушаний. О том, как они называются и из чего приготовлена большая часть блюд, я узнал лишь к концу обеда. До этого чинно кушал все, что мне подкладывала прислуга в тарелки.

На первое подали суп куриный с гренками и борщ по-польски с ушками. Оказывается, этот национальный борщ подается в виде прозрачного наваристого, красного от свеклы бульона, но без грамма овощей, а в дополнение к нему идут отдельно сваренные симпатичные пельмешки-ушки с грибной начинкой. Непривычно, но вкусно!

Второе холодное на столе представляли: сиги, фаршированные шампиньонами, волованчики с пюре из дичи, крокеты из яиц под бешамелью, шофруа из куропаток по-французски. Бешамель – это соус с мускатным орехом, а шофруа оказалось очень вкусным заливным из филе куропатки.

Второе горячее оказалось не менее изысканным и также очень вкусным: телятина по-мещански, филейчики из куропаток с трюфелями, паштет из рябчиков с трюфелями и жаркое из тетерева. В качестве антреме на столе предлагались пирожки, кулебяки, расстегаи, блины с начинкой, соленья, нарезки мясные и рыбные.

Третьи блюда, представляющие сладкий стол, составили шарлотка яблочная, крем баварский с мараскином, компот из персиков (горячий) и бланманже миндальное, то есть желе из миндального молока.

Спиртное на столе было представлено русской водкой «Смирновъ», французским коньяком «Реми Мартен», испанскими и французскими винами. Сколько денег на все это потратил Касьянов, я мог представить себе с трудом, так как в ресторане, пока еще единственном в Благовещенске, не бывал и, какие там цены, не знал. По рассказам деда, на приисках «Желтугинской республики» в 1885 году ведро «ханшина» – плохой китайской водки, стоило 30 граммов золота. На рынке, куда ходил с кухаркой, работающей у Таралы, я видел, как из-под полы штоф «ханшина» продавали за два кредитных рубля. Сколько могла стоить водка, проделавшая путь до Благовещенска из Москвы, а коньяк и вина из Франции и Испании, не поддавалось моему исчислению. И если все эти затраты были сделаны только для того, чтобы отпраздновать получение мною свидетельства об испытаниях на зрелость, то такое торжество сильно льстило моему самолюбию, но и заставляло серьезно задуматься. Зачем и почему Касьянов это сделал?

Основной темой для беседы за столом во время обеда стал конный переход сотника Амурского казачьего полка Дмитрия Пешкова, который в начале ноября 1889 года выехал в одиночку на своем коне монгольской породы по кличке Серый из Благовещенска и девятнадцатого мая этого года въехал в Санкт-Петербург, преодолев верхом 8300 верст.

«Казачий телеграф» уже донес до Благовещенска новости о том, что перед въездом в Петербург Пешкова ожидала торжественная встреча из двух эскадронов лейб-гвардии Казачьего и Атаманского полков с трубачами и хорами полковых оркестров. По своей инициативе рядом с эскадронами сотника встречали несколько сотен конных офицеров.

Двадцать седьмого мая, неделю назад, на параде лейб-гвардии Конногренадерского и Уланского полков император Александр III вручил Пешкову орден святой Анны 3-й степени, а потом пригласил на завтрак во дворец.

Больше всех об этом вещал купец Патрин – он, оказывается, как и Пешков, был из станицы Албазина.

– Молодец Дмитрий! – раскрасневшийся Патрин потряс кулаком в воздухе. – Столько верст пройти одноконь! Не забоялся. А я его еще бесштанным постреленком помню, как он голоногий по станице на прутике скакал. А теперь с самим императором завтракал!

– А что нам на это скажет Тимофей? – Татьяна Касьянова с благожелательной улыбкой, но с бесятами в глазах обратилась ко мне. – Почему герой сегодняшнего дня молчит?

– Мадемуазель Татьяна, дамы и господа, я считаю конный переход сотника Пешкова победой человеческого духа и мужества над силами природы. – Я сделал небольшую паузу. – Награждение императором господина сотника орденом – это высокая оценка данного, не побоюсь сказать, подвига. Но сам бы я на такое не пошел, так как считаю такой риск неоправданным.

– Поясните, молодой человек! – Купец Патрин, набычившись, уставился на меня, а по лицам молодых дам скользнула гримаса пренебрежения.