Начало

Помните, как я описывал характер эльфов? Ну, так орки были их полной противоположностью. Нет, естественно, особой добротой они, конечно, не отличались. Но надо отдать должное этой расе — несмотря на не меньшую (а, скорее, даже большую) чем у эльфов злобность и жестокость, орки не были ни холодными, ни высокомерными. Так же клыкастые никогда не прибегали к столь любимым детьми леса изощренным и утонченным в своей садистской жестокости пыткам, предпочитая или сразу отрывать не угодившим им людям головы, или, в крайнем случае, если для начала требовалось сделать предупреждение, поломать пару пальцев, руки, ноги, спину… Лично я бы характеризовал орков как принципиальных, яростных ублюдков. Принципиальных, потому что они не признавали никаких законов кроме своего собственного Кодекса чести[7], но уж ему следовали с маньякальной точностью. Ублюдков, потому, что их Кодекс чести не имел ничего общего с человеческими законами совести и морали.

В пищу орки предпочитали употреблять исключительно сырое мясо, только в отличие от детей леса они не брезговали и человечинкой (впрочем, и эльфятинкой тоже). Но при необходимости могли закусить и обыкновенной, человеческой едой.

Орки давали своим детям имена, обязательно что-нибудь значащие на их родном языке. Так, например, имя «Хикс» в переводе с орочьего значило «меченый», а «Орикс» — «победитель».

Как-то так получилось, что при небесном раскладе эльфам достались жестокость и коварство, оркам — ярость и дикая самоуверенность, а людям — житейская хитрость и изворотливость.

Если бы мирному горожанину предложили выбрать, с кем он предпочтет столкнуться ночью в узком переулке — с орком или с эльфом, он, скорее всего, выбрал бы самостоятельно воткнуть себе нож в сердце. Так как, что попасть на стол к первому, что поучаствовать в «развлечениях» второго, удовольствие весьма и весьма сомнительное, а главное, гораздо более болезненное, чем простое самоубийство.

Хикс разжал руки, и я снова ощутил под ногами землю.

Сейчас двадцать четвертый день девятой луны. А значит, у меня в запасе еще шесть дней. Одна только беда — в этот раз мишенью орков оказался тот, кого я знал лично, и моя информация выпишет ему смертный приговор…

Проходя мимо, орк двинул меня плечом, так что мне пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы позорно не упасть перед ним на пятую точку.

— Ха'ри так! — злобно прошипел я вслед удаляющейся компании орков на гномьем языке — самом подходящем из всех других для ругательств.

— Не переживай, скорее всего, больше мы его не увидим, — мне на плечо опустилась рука Эля, и я невесело усмехнулся.

Побратим имел в виду, что мы собираемся слинять из города.

Я не боялся ни Орикса, ни тем более, Хикса. Не боялся, потому что мне нечего было терять. Я не боялся смерти. Чтобы ее бояться, надо дорожить жизнью.

Придя в себя после неприятной встречи с орками, я с отвращением передернул плечами, и мы продолжили путь. Город бурлил вокруг нас, живя своей собственной, неповторимой жизнью. Жизнью обывателей, торговцев, ремесленников, простаков и богатеев, словом, самой обычной жизнью, в которой нам места не было.

Немного поплутав по извилистым улочкам, мы, наконец, вышли к цели нашей дневной прогулки.

Собственно, эта цель была напрямую связана с работой на орков. Ориксу было необходимо разузнать кое-что о Скривусе, торговце магическим оружием. Но я слишком хорошо относился к этому старому гоблину, чтобы позволить орку его убить.

Сторонний наблюдатель мог пройти мимо лавки старого Скривуса и даже не заметить ее скрытый вход. Расположенная в отдалении от всех основный торговых артерий города, эта лавка предназначалась лишь для особых покупателей. Короткий спуск по грязной лесенке, и мы оказались около неприметной, в пол человеческого роста железной дверцы.

Приглашающе тренькнул колокольчик, оповещая хозяина о приходе новых покупателей, и мы оказались внутри. В лавке царил сумрак, разгоняемый лишь светом двух подвешенных под самым потолком ламп. Многочисленные стеллажи были сплошь уставлены магическими пробирками, кувшинчиками, пузырькам с зельями, подставками, какими-то книгами, пучками трав, странными фигурками, незажженными свечами всех цветов и размеров, кинжалами, ножами, стрелами, болтами, и прочим магическим и полу магическим барахлом. В дальней части лавки виднелся узкий арочный проем, завешенный грязной линялой тряпкой, уводящий куда-то в недра заведения.

Занавеска всколыхнулась, и из арки показался низкорослый гоблин с болтающейся на щеках кожей цвета весеннего болота, покрытой уродливыми бородавками. Кутаясь в порванный плащ, он, кряхтя и подслеповато щурясь на свету, неторопливо подошел к нам.

— Мастер Скривус, — вежливо кивнул головой Эль, приветствуя старого хозяина лавки.

Гоблин мелко-мелко затряс головой и принялся внимательно нас разглядывать.

— А!.. — облегченно протянул Скривус, наконец, нас узнавая. — Эрик-Изгой и однорукий Эль! Боюсь, сегодня работы нет. Зайдите послезавтра, мне привезут товар, поможете с разгрузкой.