Начало

Мы сыграли еще несколько партий, во время которых я потерял все выигранные деньги, но это уже не имело никакого значения. Проверкой была первая партия, и сейчас моя душа и мой разум были замечательно ясными.

— О чем ты думаешь? — спросил Дамон, доставая из кармана флягу. Он протянул ее мне, и я сделал долгий глоток. — Давай же, братишка, мне ты можешь рассказать, — настаивал Дамон. Отпив из фляжки, он снова передал ее мне.

Я сделал еще один, больший, глоток и задумался. Рассказать ему? Все сомнения, мучившие меня, развеялись. В конце концов, он мой брат.

— Ну, я думал о том, как сильно отличается Катерина от всех остальных девушек… — издалека начал я. Я понимал, что ступаю на опасную территорию, но какая-то часть меня до смерти хотела узнать, известен ли Дамону секрет Катерины. Глотнув еще виски, я прокашлялся.

— И чем же она отличается? — спросил Дамон, и его губы искривились в улыбке.

— Ну, не так чтобы очень, — проговорил я, стремительно трезвея и отчаянно желая пойти на попятный. — Просто я заметил, что она…

— Что она вампир? — перебил меня Дамон.

У меня перехватило дыхание, и я часто заморгал. Потом нервно оглянулся. Люди пили, смеялись, подсчитывали барыши.

Но Дамон сидел прямо передо мной все с той же улыбкой на губах. Я не мог понять, как он мог улыбаться. А затем в моей голове возникла новая, еще более мрачная мысль. Как он узнал, что Катерина была тем, чем была? Она рассказала ему? Или это было так же, как со мной, в туманный час перед рассветом, в постели? Я вздрогнул.

— Итак, она вампир. И что с того? Она все та же Катерина. — Повернувшись, Дамон посмотрел на меня, и в его темно-карих глазах светилась настойчивость. — А ты ничего не скажешь отцу, он уже и так полусумасшедший, — продолжал он, стуча сапогом по земле.

— Как ты узнал? — не удержался я от вопроса.

Внезапно раздался выстрел.

— Солдат убит! — кричал мальчишка в униформе, на вид лет четырнадцати, мечась от палатки к палатке. — Солдат убит! Нападение! Все в лес!

Лицо Дамона побледнело.

— Я должен помочь. А ты, братишка, отправляйся-ка домой.

— Ты уверен? — спросил я, вдруг почувствовав страх.

Дамон коротко кивнул.

— Если отец спросит, скажи, что я слишком много выпил и теперь отсыпаюсь.

Прозвучал еще один выстрел, и Дамон побежал в лес, смешавшись с людским морем.

— Уезжай! — прокричал он.

Я помчался в противоположном направлении, к быстро опустевшему лагерю. Вскочив на Мезанотт, я вонзил пятки в ее бока и, наклонившись к бархатному ушку, шепотом заклинал ее скакать быстрее.

Стремительнее, чем когда-либо, Мезанотт промчалась через лес; переметнувшись через мост Викери, она повернула к дому, будто сама знала, как туда попасть. Вдруг она стала на дыбы и заржала. Еле удержавшись в седле, я увидел темный женский силуэт с золотисто-коричневыми волосами, под руку с другой девушкой.

Я застыл на месте. Даже в лучшие времена ни одна женщина не отважилась бы выйти из дома после наступления темноты без сопровождения мужчины. А сейчас, когда атакуют вампиры…

Девушка обернулась, и я увидел отразившееся в воде бледное, заостренное лицо. Катерина. Она шла с юной Анной из аптеки. Я видел только темную лозу ее кудрей, свисавшую до плеч.

— Катерина! — не слезая с лошади, закричал я так громко, как только мог. Сейчас мне уже не хотелось ее обнять; я хотел удержать ее, не дать ей сделать то, что она собиралась. Представив, что я нахожу заостренную ветку и вонзаю ее в грудь Катерины, я почувствовал, как желчь поднимается к горлу.

Катерина не обернулась. Напротив, она еще крепче обняла Анну за плечи и повела ее в лес. Я сильнее ударил Мезанотт по бокам. Ветер хлестал мне в лицо, пока я отчаянно пытался их настичь.

19

Я гнал Мезанотт через лес, ударами заставляя ее перепрыгивать через бревна и пробираться сквозь кусты, лишь бы не потерять из вида Катерину с Анной. Как мог я доверять Катерине? Как я мог подумать, что люблю ее? Мне следовало убить ее, когда была такая возможность. Если я не догоню их, кровь Анны будет на моих руках. Как и кровь Розалин.

Доскакав до выкорчеванного дерева, Мезанотт стала на дыбы и сбросила меня на землю. Я ударился виском о камень и почувствовал острую боль. Дыхание перехватило, и каждый вдох давался с большим трудом, но я не сдавался, понимая, что Катерина убьет Анну, а затем прикончит меня, и это — только вопрос времени. Тут я почувствовал, как нежные, холодные как лед руки приподняли меня и помогли принять сидячее положение.

— Нет… — Я тяжело вдохнул. Сам процесс дыхания причинял мне боль. Брюки мои были разорваны, а на колене зияла глубокая рана. Из виска ручьем текла кровь.

Опустившись возле меня на колени, Катерина рукавом платья пыталась остановить кровотечение. Я заметил, как она облизала губы, а затем крепко их сжала.

— Ты ранен, — мягко сказала она, продолжая сдавливать рану. Я попытался отодвинуться, но Катерина за плечи удержала на месте.