Начало

На вокзале целый час ждали поезда. В тринадцатом вагоне чувствовали себя хорошо, до того момента, пока не случилось несчастье. Наш поезд задавил, а точнее сказать, переехал человека. Человек из города Куйбышева.

Несчастный на полустанке хотел пролезть под нашим вагоном, а поезд в этот момент возьми, да и тронься.

Спать я ложился в стеснённом расположении духа.

Глава 8 Андрианова комсорг

30 сентября 1987 года, среда

Ночью, то и дело просыпаясь, я видел сидящего рядом со мной человека. Он так просидел всю ночь, ехал без билета. Дал проводнику деньги и тот его пустил в вагон. Завтракали китайской тушёнкой, хлебом, чаем, помидорами и виноградом. Толя приходил и ел с нами. Ночью его продуло и едва мы заканчивали трапезу, он убегал и ложился в свою разложенную постель. После завтрака стало скучно. Кое-как дождались обеда. В вагоне ресторане нас накормили щами и недоваренной картошкой.

Познакомились с ленинградцем, ехавшем рядом с нами. На вид ему года двадцать четыре Он три года назад бросил заниматься штангой. Интересуется религиями, имеет свой устойчивый взгляд на мир, на происходящее в нём. Давно я не встречал такого собеседника. Мы его посадили за свой стол, стали поить, кормить, спорить. Спорили до станции Иловайская. Там вышли все на перрон и проводили Толю. Чувствовалась уже и прохлада и сырость.

Проводник погасил свет, а мы всё сидели и разговаривали. Легли поздно. Я долго не мог заснуть. То ли из-за духоты, то ли от нахлынувших мыслей.

1 Октября 1987 года. Четверг

Проснулся в пять утра. Город Харьков. На выход все пошли вереницей. Казалось, что весь состав выходит в Харькове через наш тринадцатый вагон. После того, как все вышли, в вагон вошла Наташа. Оказывается, она поджидала наш поезд. Спросила ещё раз мой телефон, убедилась, что не обманул, поцеловала и сошла.

В процессе движения поезда мы поменяли десятка два пассажиров, и только ленинградец сидел вместе с нами. В Орле сел «потомок кулака», как он сам отрекомендовался. С вопросов политических и баснословных гонорарах актёрской братии, перешёл он на рассказывание анекдотов. Посмешил на славу.

Приехав в Москву, на Курский вокзал, мы сразу поняли, что тепла в этом году больше не будет. И бегом побежали в метро. С горем пополам я добрался до своей квартиры. Дома была мама и тут началось. Начиная с писем, кончая телефонными звонками. Брат Сергей, студент Бауманского съехал от нас только двадцать третьего сентября. Жаловалась матушка на него, да тут ещё и звонки. Кто-то набрался большой смелости и объявил меня будущим отцом. Всё это матери на голову. Письмо одно из военкомата, другое из клуба, Театр-студия «Товарищ» приглашала к себе. Приезжала родня и ещё приедет, умер дядя Яша. Короче, целая гора новостей. Так всего много, что состояние лёгкости и беспечности сразу улетучилось. Завтра пойду на работу. Прошло больше месяца, как я прохлаждаюсь в отпуске, надо знать меру.

2 октября 1987 года, пятница

Матушка разбудила в семь часов. К моему удивлению, встал легко. Сложил питание в сумку и, одевшись потеплее, пошёл на работу. Надел серое демисезонное ратиновое пальто и свой синий картуз. В проходной столкнулся нос к носу с «королевой», — поздоровались. Моё возвращение очень обрадовало Толю. Он, как мне потом рассказали, в затруднительном положении. Татьяна Григорьевна написала на него ябеду. А нам-то от этого что? Нам весело. Ни Толя, ни Татьяна Григорьевна нам с Борисом не симпатичны. Мы играем роль наблюдателей. А у нас на глазах разыгрывается настоящая драма. Скандалы, доносы, ругань. Пошли с Борькой на Лабораторный. Там я, оцепенев, стоял и смотрел на Таню.

Борька рассказывал сюжет прочитанного романа и, видя моё состояние, пригласил к себе в гости. Звонил Михалёв, наш комсомольский секретарь. Сказал, что будет собрание, перевыборы, что моя кандидатура практически утверждена и отказываться бессмысленно. Всё руководство хочет, чтобы именно я пришёл на смену Михалёву. Кроме всех уговоров известил, что Татьяна Андрианова теперь освобождённый комсомольский секретарь и я как человек контактный, безусловно, с ней полажу. Услышав такое, я оторопел и, слегка пококетничав, согласился.

Таня, моя Таня освобождённый секретарь! Получается, если и я стану секретарём, то нам встречаться станет проще. С работы ушли пораньше. Перед этим звонил Женьке. Встретились с ним на станции метро «Октябрьская». Пока он рассказывал Борьке о том, что было на юге, я всё думал о Тане. О том, как в кабинете произойдёт наша первая «комсомольская» встреча.

Приехав к Борису, не без удивления отметили, что Стёпа растёт на глазах. Женька читал о Маяковском в «Московском комсомольце» новые сведения. После чтения стали ужинать и пить Борькину настойку, разбавленную спиртом. Я захмелел, а потом отпустило. Я давно уже не испытываю приятного расслабляющего чувства опьянения. Это было когда-то, давно, до армии. Домой приехал совершенно «тверёзый». Разделся и бух в кровать.