Начало

— Ты дикого найди для начала. А потом еще поймай. Я же говорю, они никого на своей территории не терпят, разумных в том числе. И дерутся до последнего. Причем не как животные, а как полноценные воины. Засады, ложные отступления… Поговаривают, что они даже примитивные ловушки сооружать способны. Разве только оружием не пользуются. Впрочем, оно им не особо и нужно. Гарто, — повернулась я к лошани, судя по дергающимся ушам, едва различимым в его пушистой шубе, он только притворялся спящим. — Эти люди никогда раньше не видели твоих соплеменников и даже не слышали о них, не продемонстрируешь им свое оружие?

И положила на стойку приличный кусок мяса харры. Лошани сел, задумчиво почесал себя задней лапой за ухом. Потом демонстративно поднял правую переднюю и выпустил из нее три когтя на полную длинну. Они у взрослого лошани длиной с мой указательный палец. Потом убрал их, оставил только один и аккуратно разрезал им мясо на три равные части, втянул коготь обратно, оставив лишь самый кончик, подцепил приглянувшийся ему кусок, сунул себе в пасть и, презрительно дернув пушистым хвостом, соскочил за стойку.

— Ну ни хрена ж себе кошечка, — восхищенно покрутил головой Стингер. — Вот только гладить я его, наверное, поостерегусь, тут, пожалуй, и без руки остаться можно.

— Скорее без головы, — хихикнула я.

— Да, котик зачетный, — подхватил майор. — Слушай, Шелли, а как они приходят жить к людям? Или этот исключение из правил?

— Почему, их довольно много живет в Десяти городах. Только в Перевальном их десятка четыре. А как приходят… По-разному, кто-то случайно попадает на территорию взрослого лошани и находит с ним общий язык. Кто-то натыкается на маленьких в лесу. Просто они примерно полсмены питаются молоком матери, а потом она взашей выгоняет детенышей со своей территории. Ну или детеныш прогоняет мамашу, случается и такое. Я же говорю, страшные индивидуалисты. С маленькими подружиться проще… Ну и самки, которые живут с разумными. Есть даже разумные, которые за деньги дают возможность встретиться с детенышем и попробовать подружиться. Вот уж не знаю, как они договариваются со своими друзьями. Есть даже что-то вроде питомников, но это очень рискованное занятие. Специалисты по этому вопросу собирают детенышей, когда мамаша уже готова прогнать их, но сами лошани еще недостаточно подросли. Ну и тоже за деньги дают возможность подружиться. Там самое главное поймать момент и выпустить молодых лошани до того, как им самим надоест общество разумного. В противном случае они начнут вырываться на свободу сами. В общем, опасное дело, их когти вы сами видели.

— И дорого? — поинтересовался Стингер.

— Довольно дорого, — кивнула я. — И результат не гарантирован. С тебя берут деньги за возможность попробовать, получится или нет… И от везения тут ничего не зависит, никто не знает, как лошани выбирают разумных. Наверное, так же, как и разумные дружат между собой. Я себе тоже хотела… Но папа денег не дал, сказал, что платить деньги за дружбу по меньшей мере глупо, ну и нечестно заодно. Обещал, что если я так хочу, он специально меня в лес в начале лета отвезет, когда детеныши с матерью остаются, мол, иди, ищи… Я пыталась, но ничего не вышло… А теперь понимаю, что папа был прав, дружбу нельзя купить… Или если покупать, то это будет… Что-то не то… У многих детей папиных компаньонов были купленные лошани, но… Они характером жутко походили на них, такие же ленивые, самовлюбленные… Да и у купцов некоторых, для которых лошани символ статуса. Знаете, у меня порой складывалось такое впечатление, что лошани так же хвастались своими людьми друг перед другом, как люди ими. Со стороны было очень забавно. Я всегда мечтала: когда у меня будет лошани, он будет не такой, а… как тифлинг по характеру, что ли…

— Кажется, я начал понимать, — кивнул майор. — Похоже, они и впрямь разумны.

— Что, Шелли, про Гарто рассказываешь? — спросил подошедший к нам Шеб. — Не помешаю?

— Нет, что ты, — улыбнулась я. — Садись с нами.

— Шикарен, паршивец, эк вымахал, — довольно сказал Шеб, усаживаясь к нам за столик. — Помнишь, как ты Хильд завидовала?

— А как же. — Я улыбнулась. — И устроила папе очередную жуткую истерику, заявила, что ему жалко несчастного золота на друга для дочери. Ух как он тогда разозлился.

— А вот я в отличие от твоего родителя тогда еще не понимал, — ухмыльнулся в усы Шеб. — И потратил кучу золота. Хильд тоже донимала меня истериками, а у меня нервы не такие железные, как у твоего отца. Вот только впустую…

— А откуда тогда Гарто? — заинтересованно спросил Стингер. Я перевела. Шеб отпил сидра, немного помедлил, выдерживая должную, по его мнению, паузу.