Начало

– Я просто отключился. Я не храпел?

– Еще как храпел! – заметила тетушка Джиг. – Твоя девушка и я даже не могли расслышать друг друга.

– Полагаю, это к лучшему!

– Что ты собираешься делать? Еще поспать?

– Нет, – сказал Джим, поднимаясь на ноги и пытаясь размяться. – Я взял с собой полотенце и пойду выкупаюсь в пруду.

– Что, опять? Ты и в прошлый раз не вылезал из воды. Смотри, домоешься до того, что и следа твоего не останется.

– Бетони, ты идешь со мной? – спросил он ее.

– Конечно, она пойдет, – сказала тетушка Джиг. – Ей не интересно оставаться здесь со мной.

Бетони сидела в камышах, пока Джим плескался в воде белой рыбой. Она чувствовала, как расслабляется и впитывает в себя тишину и свежий воздух этого прелестного места.

Пруд своей синевой повторял небо, но по краям, в тени ив и осин, казался темно-оливковым. Золотые лучи солнца погружались в его глубину, сверкая там, где Джим взмахом рук разбивал поверхность воды. От камышей пахло зеленью и свежестью.

В тихие заводи медленно с шлепаньем плыли утки. Где-то недалеко пел жаворонок.

Бетони настолько растворилась в ощущениях природы, что даже могла представить себя капелькой воды, сверкающей на солнце.

Ей казалось, что она такая же прохладная и зеленая, как стебель камыша. И так же, как камыш, слегка клонилась при легком дуновении ветерка, пропуская мимо себя медленно плывущих уток. Она могла представить себя и жаворонком – жарким маленьким комочком с серыми перьями и быстрыми трепещущими крыльями. Она порхала над скошенной пашней, и ее горло раздувалось, когда она выпевала свою немудреную песенку.

– Не оборачивайся! – крикнул ей Джим, вылезая из пруда. Он пошел в камыши неподалеку. – Иначе я покраснею!

– Поскорее вытирайся! – ответила ему Бетони. – Сейчас уже не так жарко, как тебе кажется.

Она смотрела, как он вытирался своим потертым маленьким полотенцем. Его нагота не вызывала у нее никаких грешных волнений, но худоба заставила прослезиться. Его косточки были такими острыми и хрупкими, как косточки маленькой птицы. Без одежды на него было просто страшно смотреть. Да и когда он был одет, то казался тенью ее крепких братьев.

– Я как будто снова родился на свет, – заметил Джим. Он сел рядом с Бетони и начал причесываться.

– Ты будешь купаться? Нет, тебе это не нужно. Ведь в Метлок-Террас не скупятся на воду!

– Да, наша прислуга Руби каждый день приносит мне большой медный кувшин воды. По-моему, это довольно глупо, ведь рядом с моей комнатой наверху есть огромная цистерна для воды.

– Руби, – переспросил Джим. – Она что, действительно похожа на рубин и сияет, как драгоценный камень?

– Нет, совсем наоборот. У нее всегда красные глаза, а волосы – тусклого мышиного цвета.

– И тем не менее, кому-то и она приглянется!

– Так оно и есть. За ней ухаживает подмастерье булочника. Но им приходится быть очень осторожными из-за миссис Брим, поэтому они изобрели свою систему сигнализации. Если все спокойно и им ничто не угрожает, Руби угощает его лошадь двумя кусками сахара, но если бдительное око хозяйки не дремлет, бедное животное получает только один кусок. Они передают записки друг другу в корзинке с хлебом и булочками.

– Откуда ты так много знаешь об их отношениях?

– Иногда, когда нет поблизости миссис Брим, мы болтаем с Руби, и она спрашивает меня, как написать то или иное слово в ее записке к милому другу Мэтью.

– Ты ей объясни, что дело не в правописании. Кстати, я тут сочинил большую статью по поводу пенсии, и ее уже напечатали.

– Почему ты мне не сказал об этом раньше? – сказала Бетони. У тебя есть экземпляр этой газеты?

– Нет, но тебе необязательно читать эту статью. Все, что там написано, я пересказывал тебе не раз.

– Мне бы все равно хотелось прочитать.

– Только потому, что это напечатано в газете?

– А разве тебе самому не радостно, что твоя статья появилась на страницах популярной газеты, и таким образом множество людей в Англии познакомятся с тобой.

– Ну что ж, это только начало, – сказал Джим. Позже, когда они медленно шли по полю, Бетони заметила, как Джим часто останавливался, чтобы потереть спину и плечи.

– Ты, наверное, очень устала – поездка на велосипеде была длинной, – спросил ее Джим.

– Нет, не особенно.

– Но у тебя должны болеть все мышцы!

Наступили сумерки и похолодало, когда они вернулись к дому тетушки Джиг. Она зажгла лампу в кухне, огонь в очаге уже бушевал. Чайник кипел, а картофель лопался, погребенный в раскаленную золу. Стол без скатерти был уставлен тарелками и кружками желтого цвета. Посредине лежал большой каравай хлеба, и на его сияющей корочке темнели семена мака. В деревянной чаше радовали глаз спелые помидоры и разные пахучие травки с собственного огорода.

– Вы голодны? – Спросила их тетушка Джиг, заваривая чай.

– Просто умираем, как хочется есть. После купания всегда чувствуешь зверский аппетит.