Начало

Мы с Драком часами сидели на берегу, наблюдая за волнами или разговаривая на отвлеченные темы, обсуждая посетителей поместья и иногда посмеиваясь над ними. Теперь у нас были совместные воспоминания  и впечатления, которые мы могли обсудить, что с удовольствием и делали. Он перестал походить на маленького ребенка, который цепляется за материнскую юбку, немного привык к своему состоянию и смирился с потерей памяти,  хотя иногда проявления болезни сильно раздражали его. Там, у моря, я попросила Драка поучить меня их языку, когда Драконы разговаривали между собой, мне казались знакомыми некоторые слова, но смысл бесед ускользал. Мое актерское образование, хорошая память, а также французский язык, который я учила в школе, помогали мне в учебе. К моему удивлению, язык давался мне легко и уже через короткое время, я могла сказать несколько связных предложений на квэнне. Драк посмеивался над моими корявыми фразами и огрехами в произношении, но я упорно продолжала зубрить слова и прислушиваться к разговорам Драконов, пытаясь уловить смысл сказанного. Мне придется уехать с Драком в Страну Драконов, Дрэклау, и вряд ли мне стоит рассчитывать на то, что коренное население владеет моим родным языком. Уроки квэнне поначалу забавляли Драка, а потом мы втянулись. Когда я выучила достаточно слов, он, время от времени, переходил на свой родной язык, давая мне возможность поупражняться.  Нам никто не препятствовал в наших долгих прогулках, но Мейге бдительно следил за состоянием Драка после того, как мы возвращались домой, и раз в несколько дней требовал от меня подробных отчетов о его поведении вне дома, удовлетворенно кивал, и делал какие-то пометки в большом блокноте. Какая-то часть моего сознания жалобно попискивала, что не стоит расслабляться и привыкать  к спокойствию, но внутренний голос громогласно затыкал доводы рассудка, уверяя, что все идет, как надо, не стоит сопротивляться происходящему и заранее волноваться о будущем. Меня уже почти перестали смущать объятия и поцелуи Драка, но перейти на следующую стадию отношений я была не готова. Мы спали в одной кровати, кушетка нам так и не понадобилась и через неделю Лус ее убрал. Драк честно держал слово и не пытался учинить надо мной насилие, но иногда еле сдерживался, особенно, когда мы оставались с ним наедине. Ночами я часто просыпалась от его жаркого дыхания, он не спал, очень осторожно целуя меня в затылок, шею и плечи.

Вагары уже привыкли к его странному поведению, а члены семьи старались общаться с ним как с нормальным, получалось не очень хорошо потому, что толку от Драка, как от собеседника было не много. Он не помнил, что с ним происходило до болезни, поэтому каждую шутку, связанную с чем-то веселым из его прошлой жизни приходилось объяснять, а заодно рассказывать, как они живут в своем мире. Драка это злило, зато у меня была возможность получше узнать семью, в которой я жила. Постепенно я создавала психологический портрет каждого члена семьи. Брун был центром, основой этой семьи, осью вокруг которой все вращалось. Узнав его поближе, я не уставала искренне восхищаться им, он был властным, но не заносчивым, темпераментным, но не вспыльчивым, его манера держаться отличалась истинно королевским величием, а в его присутствии, ни у кого не возникало даже мысли позволить себе какие-нибудь вольности. Ко мне, Аль и Эсмириль он относился очень тепло, с отеческой лаской и нежностью, впрочем, ни я, ни девочки не посмели бы злоупотребить его добрым отношением. К сыновьям и Нику Брун был строг, но справедлив, а они относились к нему очень уважительно. Мне довелось стать нечаянным свидетелем того, как Брун за что-то отчитывал Гора. Не зная языка, я не могла понять, о чем идет речь, но голос Бруна, спокойный и властный одновременно, даже во мне вызвал чувство вины, искренне раскаяние от несовершенных проступков и недовольства ими Бруна, и жгучее желание спрятаться в шкаф. Гор стоял перед отцом, низко опустив голову, не смея ни возражать, ни оправдываться. Помощник Бруна, Сарр, делал какие-то пометки в блокноте, словно конспектировал речь Повелителя. Отповедь длилась не более пяти минут, после ее окончания, Гор сказал несколько слов, вежливо поклонился и покинул кабинет, судя по его пылающим ушам и поникшим плечам было понятно, что он полностью осознал свою неправоту и искренне раскаялся в содеянном. Даже Драк слушался отца беспрекословно, а мысль о неповиновении даже не приходила ему в голову.

Гелан, впрочем, как и Ник с Гором, был все время занят, он часто уезжал в город по делам и возвращался в поместье за полночь. При своей невероятной загруженности и бесконечных звонках на сотовый телефон, он умудрялся выкраивать время на занятия с Ником и на общение с Драком, который, по началу, ершился и вел себя с братом довольно грубо. Гелан не оставлял попыток наладить с ним контакт и, в конце концов, лед неприязни Драка стал таять, во всяком случае, грубость из их общения исчезла.