Начало династии

Проклиная настоятеля и его монастырь, Юстас снялся с места и ушел, но недалеко. Он приказал своим солдатам самим позаботиться о своем пропитании и фураже для коней, велел забирать себе все, что им попадет под руку. Войско Юстаса пустилось очищать амбары и закрома, грабить дома и усадьбы во всей округе и, когда вошло во вкус мародерства, вернулось в монастырь. Там солдаты заставили монахов показать, где были спрятаны монастырские ценности. Захватив их, Юстас увел свое войско в ближайший замок, где решил отпраздновать свой первый успех. Там, все еще пылая гневом, он уселся за стол, чтобы вволю поесть жареного мяса. Он объявит войну Генриху Норманнскому, говорил Юстас своим подручным, он изгонит его из Англии, и очень скоро наступит день, когда сам станет королем. Поднявшись, чтобы выпить за этот день, он внезапно рухнул на пол. Стал корчиться в судорогах, но быстро затих, а когда к нему подбежали, он уже был мертв.

Вот какие новости доставили Элинор, пока она лежала, собираясь с силами после родов. Ей хотелось от радости кричать: это день славы! Юстас пал! Разве может Стефан назначить наследником своего сына Уильяма? Ведь уже объявлено, что он не годится в правители.

Наступил черед Генриха. Поразив Юстаса, Господь указал, кто достоин стать королем Англии.

* * *

Генрих свято верил в свое назначение. Известие о рождении сына, пришедшее сразу после смерти Юстаса, послужило ему предзнаменованием. Вообще в его натуре было учитывать лишь добрые знаки, а на все недобрые просто не обращать внимания. Этим он напоминал своего великого предка Вильгельма Завоевателя и считал это свойством, без которого невозможно добиться успеха. Смерть Юстаса стала для него перстом Божьим. Жители Суффолка, пострадавшие от бесчинств Юстаса, заявили, что это Господь покарал его, и если у них были какие-то сомнения, что Генрих Плантагенет должен стать следующим королем, то теперь эти сомнения развеялись.

Победа близилась.

Генрих не мог дождаться, когда снова увидит Элинор. Он скучал по ней. Пока он с ней, он остается ей верным; но он слишком страстный мужчина, и во время долгих кампаний далеко от нее он может немного себе позволить. Элинор это поймет. Генрих размышлял о женщинах. Лучше всех здесь, в Англии, оказалась опытная в любовных делах женщина, зарабатывающая этим на жизнь. Звать ее, если он не ошибается, Гикеная. Она очень забавна; знает и умеет практически все. Генрих рассмеялся, вспоминая ее. Она следовала за его войском и обслуживала исключительно его. Как это ни странно, она удовлетворяла его, а он — ее. Генрих и двух дней не мог обойтись без женщины, но если ему попадалась хорошая и в любой момент для него доступная, других он уже не искал.

Он заметил, что Гикеная стала полнеть, верный признак беременности.

— Это будет сын короля, — с довольным видом сказала она во время их очередной встречи.

— Ты слишком спешишь, — ответил он.

— Что вы, милорд, вы станете королем, когда ему еще и двух лет не исполнится.

— Слова достойны хорошей верноподданной, — сказал Генрих и выразил надежду, что это будет мальчик.

В Англии у него уже было два таких сына.

— Надо же, — удивлялся Генрих, — я настоящий производитель парней!

Ему было интересно, как теперь выглядит их мать Авис. Он жил с ней пару лет во время своего предыдущего пребывания в Англии, и она родила ему двух крепких мальчишек. Ему помнилось, что она обещала назвать их Джефри в честь деда и Уильямом в честь знаменитого предка, прозванного Завоевателем. Да, он был сильно влюблен в Авис. Сколько ему было, когда родился Джефри? Сейчас ему двадцать. Ага, пятнадцать! Уже тогда он был здоровым самцом! Вспомнив Авис, он решил увидеть ее и своих сыновей.

Авис жила в Стамфорде. Она обрадовалась приезду Генриха. Он провел с Авис ночь, но былого влечения к ней уже не было. Видимо, после Элинор только опытная шлюха Гикеная могла его удовлетворить. Генрих простился с Авис и пообещал ей позаботиться о ее мальчиках, когда станет королем.

Генрих со Стефаном объявили перемирие. Однако Стефан был непонятен Генриху: он слишком мягок и сентиментален, напоминал ему Людовика, который так и не сумел отделаться от потрясения Витри-Сожженного. Жестокость не украшает короля, но в силу обстоятельств время от времени необходима, и поэтому, совершив ее, необходимо сразу же забывать. Когда он станет королем Англии, он будет следовать линии Вильгельма Завоевателя и своего деда Генриха I, которые были безжалостными, но никогда не творили жестокости ради нее самой. Править надо так.

Что же дальше? Чего хочет Стефан?

От него пришло приглашение встретиться в Уинчестере. Интересно послушать, что предложит Стефан.

* * *